Разведчики

Золотов Александр Петрович

Приходит ко мне мой давний, еще школьный друг — одноклассник Николай Иванович. (Примечание автора. Он был старостой группы и потому стал сначала в шутку, затем полновесным Николаем Ивановичем) и молвит нечеловеческим голосом:

—Труба!!! Выручай, зашился совсем!

—Что случилось?

—Сделай курсовую работу по сопромату. Зачем я пошел учиться на инженера-механика? Вы электрики, как белые люди, в карты играете, а мы…, — он махнул рукой и ругнулся.

—Ты принес задание?

—Конечно! Магар с меня!

Через пару дней он понес курсовую работу сдавать. Отсутствовал он час или немного более, а когда появился в дверях,

кислая мина не сходила с лица:

—Я думал ты в этой ….. разбираешься, — тихо и обреченно сказал он и бросил листы на стол.

—Рассказывай, что произошло?

—Труба! Представляешь! Федя сбесился, когда посмотрел мою, вернее твою работу. Труба!

—Рассказывай по порядку.

—Что тут рассказывать? Открыл, посмотрел, задал пару вопросов и сбесился. Кричит: «Что ты мне принес? Что ты мне принес? Это филькина грамота! Все переделать!» Почеркал листы красным карандашом. Откинул мою курсовую работу так, что листы полетели на пол.

—Ты, когда переписывал с черновика, ничего не напутал?

—Нет, сам проверь.

Десять минут мне хватило, чтобы понять, что все верно.

—Николай Иванович, ты ничем не провинился перед Федором Семеновичем?

—Не-ет. — недоуменно протянул он, — что все правильно?

—Все согласно методическим указаниям, расчеты формул я проверил….

—Ты посмотри, он там черкал красным карандашом.

—Уже посмотрел, — уверенно ответил я.

—Что теперь делать?

Перепиши испорченные листы и неси еще раз.

—Труба! Он меня убьет!

—Тогда сделай сам или попроси еще кого-то.

—Ты уверен, что все правильно? — Николай Иванович смотрел на меня с надеждой и тревогой.

—Уверен, — твердо ответил я.

Мой друг вернулся быстро, по-хозяйски звеня бутылками вина. Он улыбался, его распирало то, что очень хотелось рассказать.

—Я вижу, что все в норме?

Мой вопрос только подстегнул его.

—Федя взял мою работу, задал по ней несколько вопросов и говорит: «Ну, вот! Сразу видно, что поработал. А то принес тогда какую-то галиматью». А я возьми и ляпни: «Федор Семенович, курсовая работа та же! Я ее проверил и потом переписал».

Федор Семенович внимательно посмотрел на меня и усмехнулся:

—Раскрыл мой метод обучения! Тогда я задал тебе вопросы по курсовой работе, а ты «поплыл». Я понял, что ты ее содрал, (Прим. Автора. Тогда это означало списать) или кто-то тебе ее сделал. Теперь ты ее изучил и запомнишь эту тему сопромата и этот случай надолго.

Во время нашей учебы в школе у нас появился настоящий профессор. О нем говорили, что он сослан к нам за провинности перед властью, но истинной причины его пребывания у нас, не знает никто до сих пор. Он преподавал физику в старших классах и делал это весьма эффективно. После изложения учебного материала всегда рассказывал анекдот и пояснял это так: «Все знания надо «привязывать» к той информации, которая, помимо воли и желаний человека, запоминается хорошо и надолго.

Думается, что Федор Семенович привязывал знания не хуже профессора….

* * *

Не все было гладко со сдачей экзаменов и у меня. Ох, химия, химия, да еще и органическая. Не дал мне Бог способности познать химию, не дал. Чувствую, знаний по этому ужасному предмету у меня не больше, восьмиклассника. Вечный вопрос! Что делать? Известно что. Писать шпаргалки на все билеты. О Боже, их почти полсотни. Если быт точным, то тридцать девять. Три дня упорной работы не прошли даром. Стопкой лежат тридцать восемь готовых ответов. А что же тридцать девятый? Теория вероятности подсказала, что возможность попадания ко мне билета с таким номером, мизерна. Сомнений не было, я справлюсь.

Хитрости сдачи экзаменов просты и отработаны студентами до мелочей. Сначала демонстрируют свои знания сильные и знающие студенты. Их задача не только сдать хорошо экзамен, но и основательно притомить преподавателя…. Это повторялось всегда, случилось и на этот раз. В аудитории, где сдают экзамены тишина и лишь иногда слышатся голоса, но и по ним можно сделать выводы. А главный вывод — это настроение экзаменатора….

Мало-помалу подходит и моя очередь. И тут счастье привалило. Преподаватель, принимающий экзамены, вышел на несколько минут. Таким подарком грех не воспользоваться. Кто-то из ожидающих студентов рванулся к двери аудитории. Вот она желанная стопочка с билетами. Еще минута и порядок лежащих в стопках билетов нам известен. Вскоре каждый знал, какой билет он вытянет. Далее все просто! Нужные шпаргалки приготовлены, они ждут своего часа, они уже не волнуются!

Войдя в аудиторию последним, тяну билет. Я спокоен и даже уверен в успехе. К моему жуткому удивлению, вижу билет под номером ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ. Преподаватель внимательно смотрит на меня, вернее, на мою реакцию, хитро улыбается.

—Что попался билет, которого не ожидали?

—Не то слово, что не ожидал. Случай хуже не придумаешь.

—Вы не учли того, что после возвращения в аудиторию я перемешаю билеты?

—Это еще не все, — уныло признаюсь я.

—Что же еще? — на лице преподавателя неподдельный интерес.

—Написал тридцать восемь шпор, а взял билет тридцать девятый….

—Это правда?

—Конечно.

—Можете показать?

—Да.

—Что же Вы стоите? Показывайте, — голос его окрасился нетерпением.

Делать нечего, распахиваю пиджак, на поле которого пришит карман с ответами на билеты. Всего-то надо было вытащить лист с ответом, но ответов было только тридцать восемь.

Преподаватель взял стопку исписанных листов и восхищенно сказал:

—Хорошо придумано! А трудов сколько? Вы сами это писали или Вам сей труд достался по наследству?

—Сам писал, можете сравнить почерки.

В моей душе зародилась надежда на удовлетворительней исход. И я не ошибся.

Преподаватель стал задавать мне вопросы, и самое главное то, что я на них отвечал, да, да отвечал.

—Я ставлю Вам троечку, но буду рекомендовать студентам всегда писать шпаргалки. Неплохая форма обучения….

* * *

Эмбрион ЭГЭ зарождался еще в конце шестидесятых и в начале семидесятых годов. Его пестовали люди, которым не важна суть изучаемого предмета, а его форма. Но главная причина возникновения и дальнейшего развития эмбриона была в другом. Такой причиной стало желание прослыть поборником прогресса и на этой волне подняться по карьерной лесенке. Недалекие в науке ученые пробивали себе дорогу. Надо сказать, что это у них получалось, получалось, невзирая на всеобщий протест и очевидные издержки такого процесса обучения и проверки знаний. Как сейчас говорят: «Сдать ЕГЭ и знание предмета — это абсолютно разные вещи».