Развилка
Шрифт:
– И большевики тебе поверили?
– А куда они денутся? Главное при таком раскладе - делай морду кирпичом и держись уверенно, побольше ори и тряси корочками СМЕРШа. Был один опасный момент, когда на меня сотрудники НКВД из стрелковой дивизии попытались надавить. Однако я им назвал такие фамилии, что они сразу сдулись. Пообещали пожаловаться на меня в штаб армии, но пока они созванивались и все утрясали, появились вы. В общем, из Круглякова я никуда не уходил.
– С моими казаками как разгляделся?
– Вовремя наши флаги поднял и выслал парламентера. Обошлось без стрельбы.
– Потери
Беринг потемнел лицом:
– Треть личного состава. В строю, не считая раненых, сто семьдесят бойцов.
– Предложения, куда нам дальше податься, есть?
Комбат шмыгнул носом, посмотрел на чистое синее небо, в котором висел советский разведчик, и ответил:
– Из Круглякова надо уходить.
– Это понятно. Однако куда?
– На Сталинград.
– Ты серьезно?
– Да, Иван Никитич. Нас ждут везде, куда бы мы ни рванулись. Но только не там. Пройдем, сколько сможем, а когда упремся и не сможем двигаться дальше, повернем на Аксай.
Кононов обдумал предложение Беринга, решил, что немец прав, и согласился:
– Верно говоришь. Пойдем готовиться к прорыву.
Офицеры погрузились в трофейный автомобиль десантника и умчались. Охрана Кононова, на машинах и верхом, последовала за ними. А разбитые эшелоны еще долго продолжали выгорать, коптить небо и пожирать тела мертвых солдат Красной армии.
59.
Котельниковский. 20.06.1943.
В стене пролом. Я осторожно приподнялся, посмотрел на улицу и увидел приближающихся красноармейцев. Они двигались осторожно и постоянно оглядывались, но меня не видели. Сколько их всего, на глаз определить сложно. Однако никак не меньше полусотни. Танков и бронемашин нет.
Приклад автомата уперся в плечо, я прицелился, поймал на мушку ближайшего врага и плавно потянул спусковой крючок. Короткая очередь срезала красноармейца, и меня поддержали бойцы, которые находились рядом и в соседних помещениях разрушенного здания. Противник ответил, и над головой просвистело несколько пуль, которые вонзились в стену, выбили острые осколки кирпича и они прошлись по моей каске. А потом взрывы гранат, наших и вражеских. Но бой был коротким и, оставив на улочке полтора десятка трупов, противник откатился.
Я перезарядил оружие, прижался потной спиной к стене и на мгновение закрыл глаза. Очередная атака отбита. Какая по счету с утра? Девятая или десятая. Пехота отошла и сейчас начнет перегруппировку, а нас накроет артиллерия и придется прыгать в подвал. Плохи наши дела, но мы пока еще держимся.
Вот уже почти сутки идут бои за Котельниковский. Когда нас прижали, к штабу армии пробился 1-й гвардейский батальон полковника Сахарова, а за ним большой сводный отряд солдат 5-й пехотной дивизии РОА во главе с комдивом генералом Менандровым. До вечера мы продержались довольно легко и даже отбили часть Котельниковского. А когда наступила ночь, попытались прорваться и отступить вдоль железной дороги на Дубовское. Однако неудачно. Котельниковский уже находился в окружении и мы, потеряв несколько автомашин и десяток солдат, вернулись в городок.
Штаб армии опять занял свой подвал. Связь с корпусами и дивизиями только при помощи радиостанций. Если пробиваться, то небольшими группами по степи. Однако Туркул получил новые сведения и принял
По сведениям, которые мы получили от пленных, в Котельниковском одна стрелковая дивизия и механизированная бригада противника. Силушка немалая и на рассвете вся эта армада навалилась на нас. А мы... Что мы? Сражались и прикрывали штаб, тянули время, верили в своевременную помощь и радовались тому, что немцы не обманули и отвлекли советскую авиацию...
– Странно...
– услышал я голос от соседней бойницы и посмотрел на пожилого подполковника РОА с винтовкой.
Офицера звали Николай Шатов, и полтора года назад он был честным исполнительным командиром Красной армии. Во время обороны Ростова-на-Дону делал доклад представителю Ставки Верховного Главнокомандующего маршалу Кулику о срочной эвакуации артиллерийских складов и некомплекте вооружения для вновь сформированных дивизий. Имелась проблема, не хватало транспорта, и дивизии не были боеготовы. Потребовался крайний, на кого можно свалить вину, и Кулик выбрал своей жертвой Шатова. Сначала кричал на него, а когда подполковник попытался оправдаться и предъявил приказы Кулика, которые можно было назвать вредительскими, маршал набросился на него с кулаками и пистолетом.
В общем, маршал при многочисленных свидетелях избил подполковника, который прослужил в Красной армии больше двадцати лет. И когда немцы погнали советские войска на юг, Шатов остался в Ростове. Какое-то время находился на нелегальном положении, а когда убедился, что немцы не такие звери, как их расписывают, пошел в комендатуру и сдался. После чего Шатова отправили в распоряжение РОА, проверили, признали годным к службе и он оказался при штабе 1-й Русской армии. А сегодня добровольно вместе с группой штабных офицеров вышел на передовую и пока не пасовал, стрелял неплохо и не трусил.
– Что странно?
– уточнил я у Шатова.
– Советская артиллерия молчит, - ответил он.
В самом деле, так и есть. Обычно после каждой атаки нас накрывали из минометов, а пару раз даже крупными калибрами, но сейчас пауза.
– Слышите?
– Шатов приподнял указательный палец.
– Канонада с юго-запада приближается.
Я прислушался. Снова подполковник прав - канонада приближалась. Значит, помощь уже близко. Однако кто идет к нам на выручку, немцы, румыны или какие-то резервные части ДКС? Мне об этом никто не докладывал, и оставалось только гадать.
– Ну как вы тут?
– в помещение вошел обсыпанный известкой и цементной пылью начальник штабной охраны Петя Васильев, который, как и я, принимал участие в обороне.
– Нормально, - я посмотрел на него и вопросительно кивнул: - Какие новости?
– Скоро нас деблокируют.
– Кто?
– Дивизия Шкуро, а вместе с ней черкесы Султан-Гирея, калмыки и сводный полк дивизии Быкадорова.
– Сдюжат?
– Обязательно, у Андрея Григорьевича есть танки и много артиллерии, на Кавказе разжился. А большевикам сейчас уже не до нас.