Развод и девичья фамилия
Шрифт:
– Почему? – спросил Гальцев заинтересованно. Он вообще слушал с большим интересом.
– Потому что не было у нас в квартире пистолета! Я точно знаю, я все осмотрел на следующее утро после убийства, всю квартиру! Я, между прочим, думал – что-то в этом духе может произойти. То есть что нам могут подкинуть пистолет, раз уж Киру так основательно… подставляли. Пистолет появился после визита Верочки. С полки в коридоре упал ее пакет, мы кинулись поднимать, а она в это время подбросила пистолет. Пакет лежал очень неудобно – высоко
– Сходится! – фыркнул Гальцев. – А брали с поличным, потому что доказательств-то никаких!
– Меня сбило с толку, что Данила приезжал в восемь, а не в одиннадцать, и Лена, его жена, на лестнице разговаривала с Костиком. А сегодня я все проверил. Лена получила звание «Мисс Москва» в девяносто третьем году. Костик был членом жюри. Я так понял, что у них тогда начался роман.
– Ничего и не роман! – раздраженно заявил с нижней площадки звезда мирового спорта. – Да, Ленок? Просто… погуляли они, да и разбежались. Ну и че? Это еще до меня было. Да, Ленок?
Ленок всхлипывала и прижималась к его могучему боку.
– А этот ваш покойник стрекозел был первосортный и ходок по дамской части. Ну, увидел Ленка на лестнице и давай всякие куры разводить – мол, сохну без тебя, мол, давай все сначала! Вроде шутейно, а Ленок расстраивается, значит! Ну, поговорили так, Ленок мне звонит и плачет. Приезжай, говорит. Я приехал, утешил, успокоил, хотел ему по морде стукнуть, поднялся, а он тут мертвый лежит. Ну, я подумал, что мне лучше возле трупа не светиться, да и уехал. Ленку только сказал, чтоб не говорила, что я приезжал! А ты узнал, да, Серег?
– Узнал.
– Надо было милицию вызвать, – назидательно сказал капитан Гальцев.
– В другой раз как труп найду – вот те крест, вызову! – пообещал Данила.
– Автограф дадите? – с надеждой спросил капитан и заглянул вниз, где посверкивала лысина Данилы, – сын фанатеет, и я, конечно, тоже. Так сказать, с ним заодно.
– Хоть сто! – возвестил Данила. – Ленок, сгоняй в гардероб, там, где майки подарочные, знаешь? Энхаэловские? Принесешь? Сколько вас, мужики?
Данила приложился к шейке Ленка, слегка шлепнул по задику, потрепал по загривку, отпустил совсем и привалился к подоконнику.
– И мне майку! Можно? – крикнул сверху Тим.
И – как финальный аккорд в победительной родственно-соседской милицейской симфонии – голос Валентины:
– Тимочка, попрошайничать некультурно!
– Мам, – спросил Тим, заглядывая внутрь прозрачного ящика с осторожной и любопытной брезгливостью, – мам, чего-то она маленькая совсем?
– Тимочка! – укоризненно воскликнула Валентина, утирая мокрые сияющие глаза. – Тимочка, это же совсем крошка! Ангел,
– Ангел, а красная!.. Мам, почему она красная?
– Тима, она вовсе не красная! – вступила свекровь. – Она просто прелесть!
– И красавица! – поддержала Кирина мама. – Только опять на отца похожа!
– Ну и очень хорошо! – немедленно заявила приготовившаяся к обороне свекровь. – Очень хорошо, что на отца! Сережа очень симпатичный…
– Ну конечно! – фыркнула теща. – Он симпатичный! Вы скажете тоже, Александра Петровна!
– Все правильно я говорю, Людмила Ивановна. Мой сын очень симпатичный, и Лиза очень на него похожа!
– С чего вы взяли, что это Лиза? Мы думаем, что Маша!
– Людка, Людка, – приглушенно завопил Кирин отец и ткнул супругу в бок локтем, – смотри, она зевает!
Некоторое время все благоговейно смотрели, как зевает Лиза или Маша.
– Тим, – расслабленно сказала Кира, – ты не расстраивайся. Она потом будет ничего, получше. Это сейчас она такая страшная.
– Кира!!! – хором закричали теща и свекровь. – Кира, как ты можешь?!
Тим подошел, присел рядом с Кирой на высокую кровать и снова заглянул в прозрачный ящик.
– А может, и ничего, – протянул он задумчиво, – только маленькая очень.
– Зато у нее ресницы, как у тебя, – с гордостью сказала Кира и потрогала нежную щечку. У Тима были очень длинные и густые ресницы.
– Да где ты там нашла ресницы?! – удивилась ее мать. – Нет там никаких ресниц!
– Уж вы скажете, Людмила Ивановна! Ресницы совершенно как у Сережки!
– Да у него вообще никаких ресниц нет! Ни волос, ни ресниц! Одно название.
– У него чудесные волосы.
– У него даже пятнадцать лет назад не было никаких волос, Александра Петровна!
– Боже мой, – простонала Валентина, утираясь, – какое счастье! Девочка! Цветочек! Небесный ангел! Тимочка, не дыши на нее, на всех нас очень много бактерий!
– А раньше ведь в роддома не пускали, – высказался кто-то из дедов, – я помню, что под окном по полдня стоял. Ничего не видно, мороз, цветы не берут, поговорить нельзя! Ужас!
– Ничего и не ужас, – сказала тетя Лиля, – все правильно. Я, как медицинский работник, эти новомодные штучки, чтобы муж был при родах, чтоб родные таскались когда хотят, не одобряю. У нас тут не Америка!
– Я бы одна с ума сошла, теть Лиль, – не согласилась Кира, рассматривая Лизу или Машу.
Ей все время хотелось смотреть на нее. Лиза или Маша, родившаяся вчера вечером, почти все время спала. А когда просыпалась, тоже смотрела на Киру, но довольно равнодушно.
– Я тебе там всяких штучек привезла, – сообщила тетка, подсаживаясь поближе, – ну, знаешь, аптечных. Ты потом посмотришь. Там кремы, молочко косметическое, гель для подтяжки живота…
– Нет у меня больше никакого живота, – оскорбилась Кира.