Развод. Боль предательства
Шрифт:
А вот его я вижу в щели приоткрытой двери. И от этого мое нутро обжигает волна боли. Даже дышать сложно.
Смотрю на него, не отрываясь, осторожно выглядывая из-за угла. Волосы взъерошены, рубашка расстегнута. Пиджак помят. Видимо, вчерашние. Он даже не переоделся.
Галстука нет. Наверное, подарил блондинке. Ей он, помнится, очень понравился.
Выглядит
Однако тут его горящий ненавистью взгляд останавливается на мне, и я вздрагиваю. Лицо обжигает.
— Собирайся, едем домой! — приказным тоном велит он мне.
Что? Серьезно? Вот так?
То есть, я застаю его голым с другой, а он просто велит мне возвращаться домой? Я не верю своим ушам.
Его реакция ставит меня в тупик. Что тогда в номере, что при разговоре по телефону, что сейчас. Он разве не должен на коленях вымаливать прощение?
Нет, я понимаю, что такой как Кир не опустится до того, что встать на колени, он же у нас альфа-самец! Хозяин жизни! Но хотя бы прощения-то попросить разве не должен?
Просто молчу, потому что даже не знаю, что сказать. Чувствую, как внутри поднимается волна ярости. Она очень сильно растет и грозит поглотить меня. Меня даже начинает потряхивать.
— Ксюша! Быстро! Хрен с ними с вещами, просто иди сюда прямо сейчас, — гневно требует он.
В его голосе слышится такая злоба, что я на секунду даже теряюсь. Он что, на меня злится? Как это? Это же он мне изменил! Просто удивительная наглость!
Ненавижу!
Глава 13. Ты пахнешь ею
— Ты считаешь, что имеешь право мне указывать? — тихо говорю я. — После всего того, что я видела прошлой ночью?
— А на хрена ты туда поперлась?! Ты разве не у родителей должна была быть? Сидела бы дома, ничего бы не случилось!
Я замираю с открытым ртом. То есть, он меня винит? У меня даже дыхание перехватывает от возмущения. Он злится, а я должна оправдываться? Разве у других людей не наоборот?
Но то же — другие, а тут мы. Мой непогрешимый муж — красавец, мачо, сильный, крутой, статусный, властный! И я — замарашка с улицы. Видимо, он прав уже просто потому, что он — это он.
Нет, это какой-то сюр! Как же я его ненавижу!
— По-твоему, проблема только в том, что я узнала, да? — замечаю, что мой голос дрожит от гнева.
— ……! — он вцепляется рукой в свои волосы и зажмуривается. — Слушай, давай все дома обсудим, а? Не здесь. И не при Роме. Пожалуйста, Ксюша.
Он чуть сбавил тон, и теперь я слышу в нем сдерживаемую ярость. Он явно очень старается говорить спокойно.
— Если не хочешь говорить при Роме, то позвони мне и мы поговорим по телефону, — тоже пытаюсь перейти на спокойный тон я.
— Да я
Ах, точно. Я и забыла.
— Меня ограбили, — огрызаюсь я.
— ……! — он буквально звереет, а его глаза наливаются кровью от ярости. — Ты в порядке? — цедит он сквозь сжатые зубы.
В порядке ли я? Очень смешно!
— Ага, лучше всех!
— Ксюша, ты без меня не сможешь! Не дури! Быстро домой!
— Я никуда не пойду. И я тут не одна, я с Ромой.
— Я присмотрю, — кивает Рома.
Кирилл бросает на него такой злобный взгляд, что я невольно ежусь.
— Уходи, Кирилл, — мой голос кажется хриплым и глухим.
— Ксюша, блин! Твою ж налево! Иди сюда! Ты здесь не останешься! — взрывается он.
Просовывает руку и пробует открыть цепочку изнутри. Рома пытается захлопнуть дверь, но в щели стоит ботинок Кира, и у него не получается.
А вот у Кира получается. Он удивительно ловко скидывает цепочку и распахивает дверь. Рома тут же бросается к нему, пытаясь задержать, но Кир отшвыривает брата к стене.
Ох, ё-моё!
Я испуганно пячусь, а он в одно мгновение оказывается рядом и крепко прижимает меня к себе.
Боги! Внутри в этот момент все просто разрывается от боли! Мне хочется кричать и рычать, так сильно режет и скручивает все в груди. Словно мне вскрыли грудную клетку и там ворочают ржавыми вилами.
Это неправильно, что он меня обнимает! Он не должен, не должен больше меня касаться!
Мое тело стремится ему навстречу, ведь оно глупое, и помнит лишь то, как ему было хорошо в этих объятиях.
Оно не знает, не понимает, какую боль сейчас испытывает сердце, которое предали!
И это противоречие между телом и сердцем просто убивает. От этого еще больней!
— Ксюшенька, девочка моя… — шепчет он мне на ухо.
Меня обжигает. Его дыхание опаляет кожу и причиняет практически физическую боль, настолько оголены все нервные окончания.
Горло перехватывает и сжимает так туго, что сложно дышать.
На какую-то долю секунды на меня словно находит наваждение.
Я вдруг представляю, что все хорошо. Что не было никакой блондинки, что у нас все в порядке.
Тогда я бы наслаждалась этими объятиями, в которых мне всегда было так уютно, спокойно и надежно.
Ведь я безумно скучала.
Да, внезапно четко осознаю, что скучала по нему. До умопомрачения соскучилась! Три дня разлуки — мы еще никогда не расставались так надолго.
Мое лицо совсем рядом с его шеей и я чувствую его запах. Смесь из ароматов — его кожи и парфюма.
И тут вдруг мой нос улавливает запах женских духов. Приторно-сладкий. И от этого наваждение спадает, сильнейшая боль вновь сжимает внутренности, а во мне поднимается тошнота.
— Пусти! Меня сейчас вырвет! — ору я.