Развод. Цена моего прощения

Ви Чарли

Смотрю урывком на Игоря, он невозмутим. Что-то читает в своих документах. Как он и обещал, моё решение не повлияло на его работу. Он всё так же собран, учтив. Но у меня теперь постоянное ощущение, что он ждёт. Ждёт, когда я приеду. Ждёт, что я изменю решение. А я не собираюсь его менять. И как только заработаю нужную сумму, сразу оплачу ему всю работу. Сейчас же заработанного пока хватает на продукты и оплату квартиру. Хоть у меня есть карточка Кирилла, на которой полно денег, я не решаюсь ей пользоваться. Не хочу быть ему должной. Я итак столько лет пользовалась его деньгами. Знаю, что

это глупо и многие бы покрутили пальцем у виска за то, что отказываюсь от его денег. Но эта какая-то внутренняя преграда, и если я её пересеку, то чувство будто потеряю себя навсегда.

Я не слышу, как в зал входит Кирилл, но чувствую его присутствие всем телом. Будто в кожу встроены маячки, которые направлены только на него. Становится тяжело дышать, блузка душит. Хочется расстегнуть пиджак, а руки, сцепленные в замок, становятся ледяными. Страшно на него смотреть. Боюсь поднять голову, но заставляю себя сделать это. И сразу же встречаюсь взглядом с его глазами. Сердце подпрыгивает к самому горлу, и, кажется, все слышат его оглушительно громкий стук. Кирилл же выглядит, как всегда, превосходно. Он сидит напротив меня один, без адвоката. Смотрит пристально. Так как умеет только он. Уверенный в себе, но как всегда закрытый. Хочу его ненавидеть. Хочу, чтобы ему было так же плохо как и мне.

Суд начинается, длится около часа, но у меня ощущение, что пролетает всего пять минут.

Кирилл со всем согласен. Он оставляет мне сына. И постоянно смотрит мне в глаза, только когда отвечает судье, отворачивается. А я не могу от него отвести взгляд. Нас многое связывает и даже не то, что мы прожили вместе шесть лет и у нас есть общий ребёнок. Связь намного глубже.

Понимает ли он это? Скорее всего, да. Иначе бы не смотрел на меня так.

Голова идёт кругом. Мне надо на воздух, в груди всё так же жжёт и сложно дышать. Встаю из-за стола и быстро выхожу из зала, не обращая внимание на оклики Игоря. Не могу так. Я думала, уже успокоилась, но стоило увидеть Кира, и вся моя выдержка летит к чёрту.

Распахиваю тяжёлую деревянную дверь и вдыхаю морозный воздух полной грудью. Он обжигает, но заставляет моей голове вынырнуть из тумана.

Сквозь пелену слышу, как дверь открывается ещё раз и мощные мужские руки обхватывают мою талию и притягивают к себе.

— С тобой всё нормально? — слышу голос Кирилла, такой родной.

Энергично киваю, стараюсь не смотреть ему в глаза.

— Всё хорошо. Отпусти.

Его руки прожигают насквозь тонкую ткань блузки.

— Лена…, — обхватывает моё лицо, большим пальцем проводит по подбородоку. — Лена. Прости меня! Не хочу, чтобы ты злилась или ненавидела меня. Даже если мы разведёмся.

Распахиваю глаза, чтобы удостовериться, что передо мной действительно Кирилл.

— Прости. Я сам не знаю, что творю.

Неужели я слышу это? Неужели он сейчас всё это говорит мне? Я так долго ждала. Ждала, что он откроется. Подойдёт, поговорит, и мы всё решим как настоящая семья, но он всегда был неприступным, а теперь говорит. У меня нет слов. Я потрясённо смотрю на него. Вблизи заметно, что под глазами появились морщинки и залегли тёмные тени. И даже немного лицо похудело, но борода хорошо скрывает это.

Господи

как его оттолкнуть? Ведь я сейчас именно это должна сделать. Иначе в моей жизни ничего не изменится. Кирилл так и будет издеваться надо мной.

Не верю я в мгновенное перерождение.

— Не простишь. Вижу по глазам.

— Кирилл.

Обнимает меня к себе ещё крепче.

— Как же я соскучился по тебе.

Прижимается губами к моим волосам, гладит спину.

Не хочу себе признаваться, но я тоже скучала. Безумно скучала по моему Кириллу, который появился после аварии.

— Почему сейчас? — снова заглядываю в его глаза. Может, они скажут лучше.

— Не знаю. Просто не мог видеть, как ты уходишь. Не хочу отпускать тебя.

— Ты изнасиловал меня.

Молчит. А в глазах столько всего.

— Кирилл, ты сделал мне больно… Я не смогу простить вот так просто.

— Я знаю. Просто хотел сказать, чтобы ты знала. Прости.

Крепкие объятия резко разжимаются. Жар Кирилла отступает вместе с ним, а на его место приходит холод.

— Спасибо, что сказал.

Опускаю голову, открываю дверь и возвращаюсь в здание за своей одеждой. Кирилл не идёт за мной. Остаётся на улице.

Понимаю, если бы не зашла, то уже наверно простила бы. А так хоть кусочек гордости унесла с собой.

Глава 46

(Кирилл)

Светлые развевающиеся волосы. Тонкая фигурка на носу яхты. Сердце заходится от счастья. Хочется бежать к ней, подхватить на руки и кружить на руках. Обнять. Прижать к себе и никогда не отпускать её. Делаю шаг к ней навстречу. Ноги такие тяжёлые, будто к ним гири привязаны. Туман, который расстилается над водной гладью, заползает на палубу, обволакивает нас, поднимается выше. Я с трудом различаю её силуэт. И страшно, что потеряю. Сердце заходится бешеной скачкой. Заставляю себя идти, продираться сквозь туман. Хочу кричать, но язык не слушается.

— Лена, — шепчу еле слышно. Она оборачивается. Улыбается.

— Моя Лена.

Она подходит легко, бесшумно, прикасается ладонью к щеке. Иголками колет. Боюсь двигаться, даже дышать, будто она растает, как дымка от любого моего движения.

— Почему Кирилл? — звучит в моей голове её голос.

Открываю глаза, перед глазами потолок, который подсвечивается бирюзовой подсветкой.

Опять этот сон.

Каждый раз одно и то же. Столько времени прошло, а Лена снится почти каждую ночь. И всегда один и тот же сон. И один и тот же вопрос.

«Почему?»

Почему уехал? Почему бросил её? Почему не попытался остановить?

Провожу по лицу рукой. Откидываю простынь. Встаю.

Прохлада южной ночи, не справляется с жаром, который горит внутри.

Если бы сам знал ответы на эти вопросы, наверно, давно бы уже ответил ей. Но я не знаю ответов, а она продолжает сниться и мучить меня. Но я рад даже такому присутствию её в моей жизни.

Выхожу во двор. Лёгкий ветер обдувает влажную кожу на спине. Вдыхаю полной грудью свежий воздух, наполненный ароматами ночи. Сердце всё ещё усиленно разгоняет кровь по венам. До слуха доносится шум волн, набегающих на влажный песок.