Развод. Игра на выживание
Шрифт:
Сегодня день рождения Юлии Сергеевны, мамы Богдана.
Как правило, в этот день мы приезжали к Соболевым всей семьёй и несколько часов сидели за накрытым в духе советского времени столом. В программе непременно был алкоголь. Свекровь с подругой под конец тихонько пели и вспоминали истории из молодости.
Все десять лет я не очень уважала эти застолья. Честно признаться, относилась свысока.
Даже всячески старалась их избежать. Пару раз мы пропустили по уважительной причине, когда
А сейчас?!
Ловлю себя на мысли, что с удовольствием бы, как раньше, перекусила салатами, щедро сдобренными майонезом, а позже прилегла на плечо к Богдану и послушала заунывные песни.
Было в этом что-то семейное. Тёплое.
Подъехав к кризисному центру, двухэтажному новому зданию на окраине города, принимаю решение не откладывать в долгий ящик звонок с поздравлением.
Немного нервничаю, потому что в последний раз общалась со свекровью в доме у родителей, когда она умоляющим голосом просила поговорить с отцом по поводу Ани.
– Доброе утро, – произношу сдавленно, когда женщина отвечает.
С силой сжимаю оплётку руля.
– Здравствуй, Яна.
– С днём рождения, Юлия Сергеевна. Пусть здоровье вас не подводит, мечты осуществляются и побольше вам позитивных эмоций, – выпаливаю будто бы заученным текстом.
– Спасибо, Яночка, – откликается, явно улыбаясь. – Рада, что ты помнишь ещё о нас.
Её голос, уставший и капельку заторможенный, в нём совсем нет издёвки или грубости, как я себе придумывала всё это время, поэтому продолжаю: – У вас всё хорошо?
– Да как сказать? – говорит она, тяжело вздыхая. – Живём пока. Сердце только болит.
– Может доктору показаться?
Юлия Сергеевна неловко смеётся.
– Всё нормально, Ян. Ты как, девочка?
На секунду умолкаю и с силой закусываю нижнюю губу. Свекровь интересуется так искренне, что я всячески стараюсь не разрыдаться и не жаловаться.
– У меня всё нормально. Сегодня вот… в общем, первый рабочий день, - ещё раз смотрю на разноцветное здание.
– Вот это новости. Наверное, так же как сестра в фирму отца пристроилась?
– Нет, – нервно смеюсь. – Я же там ничего не понимаю.
– Ну ты себя со счетов-то не списывай. Я всегда Богдану говорила, Яна у нас умная, как вообще тебя выбрала, простолюдина, не понимаю.
Качаю головой. Манера Юлии Сергеевны говорить о сыне всегда приводит в смятение. То чувство, когда говорит она, а стыдно мне.
– Не забывай про нас, стариков. Не чужие ведь. РазвОдитесь вот, не получилось, я уж в это вмешиваться не буду. Да и Богдан запретил. Мы люди простые, неровня твоим родителям, но к тебе всегда старались относиться по-человечески.
– Знаю… Юлия Сергеевна, – голос садится, и я хриплю от волнения. – Хочу
– Да брось. Мы чай тоже неидеальные с отцом. И язык как помело под этим делом, сама знаешь.
– Как там Анюта? Динка? – спрашиваю с облегчением.
– Дочь лечится. Бог даст, выкарабкается. Клиника славная. Москва ведь, столица. Динка, – чуть отдаляется. – Динка-засранка вон сидит, кашу точит с утра. Нормально всё. Сопли только замучали.
– Сопли? – кружу взглядом по лобовому стеклу. – Промывайте почаще, чтобы в кашель не ушли. И мне звоните, если что… вдруг помощь нужна, сами же сказали, не чужие.
– Ой, спасибо, Яночка. Пока всё хорошо, а там поживём - увидим.
– Ладно, тогда до свиданья? – робко спрашиваю.
– Пока, дочка, – отвечает свекровь тепло. – Да, кстати… Богдан вечером должен заехать, может, отпустишь Ванюшку с Машуткой к нам? Я соскучилась, да и Дине повеселее.
Первая реакция – отказать. Это что–то природное, материнское. К тому же, боюсь, что дети заразятся от племянницы.
– Конечно, без проблем, – отвечаю, погасив внутри эмоции. – Пусть Богдан заедет или отправит водителя, как обычно.
– Водителя, – ворчит Юлия Сергеевна недовольно. – Прям барин стал.
Горько усмехаюсь и отключаюсь.
Ещё минут десять сижу в машине, чтобы свыкнуться с новой реальностью.
Сложно поверить в то, что это действительно происходит со мной. Здесь и сейчас. Мой муж поедет к своей маме с нашими детьми.
А я останусь дома.
И так теперь будет всегда.
Глава 26. Яна.
Подъезжая к зданию суда, меня знатно потряхивает.
Прошедшие дни были наполнены заботами о детях и первыми рабочими днями.
Не скажу, что мне легко, но я достаточно быстро влилась в коллектив и пытаюсь вникать в жизнь нашего центра, чтобы понять, как всё устроено изнутри. Пока получается неплохо. По крайней мере, по словам Каролины и коллег. Их, кстати, немного. Два куратора Тома и Аурика, штатный семейный психолог Алексей Геннадьевич и приходящий юрист, с которым я пока не познакомилась.
Временные обитательницы нашего центра… разные. В большинстве своём малоразговорчивые и печальные, чего не скажешь о детях, которые носятся с утра до вечера по коридорам. После этого шума, мои двое сорванцов, кажутся тихими и чересчур спокойными.
Дома я отдыхаю.
Дом – моя отдушина.
На парковке уже ожидают Долинский со своей неизменной помощницей. По тому, как мой адвокат снимает руку с её поясницы, понимаю, что их отношения вышли за рамки рабочих.
Интересненько. Хоть у кого-то всё хорошо.