Развод. Плохая мама
Шрифт:
– Зай? – доносится голос мужа.
Даже не слышала, как он вышел из душа и оказался так близко.
– Ты в порядке?
Он садится на корточки возле дивана и, видимо, заметив мои ноги, поднимает их на свои бедра, сев с противоположной стороны.
– Сейчас я тебе помогу.
Начинает разминать мои ступни и внутри прорывает плотину.
Беззвучно плачу, не желая его тревожить.
Он такой замечательный, а я такая неподходящая девушка.
Кажется, будто я совершаю преступление, находясь в его жизни в статусе жены. Хочется бросить
Но я остаюсь, потому что он моя надежда на то, чтобы стать лучше.
– Я люблю тебя, – шепчет и целует пальцы ног, продолжая их разминать.
Разве могу я уйти? Разве могу разочаровать? Я ведь тоже люблю… Но может, не так сильно, как он меня.
Глава 2
Она плачет.
Лежит спиной и думает, что я давно уснул.
И мне хочется, чтобы так и было. Устал сегодня сильно, плечи аж до судороги сводило от длительного сидения за компьютером. Я думал, что как только коснусь головой подушки, меня просто унесет.
Но стоило закрыть глаза, и сон стал поверхностным, медленно вытягивая меня в более глубокий я услышал… понял или почувствовал, что она плачет.
Все, чего я желал для моей жены – это счастья. Хотел быть тем, кто его ей подарит.
Она казалась счастливой. Сейчас… я не уверен в том, что видел ее настоящей за последние несколько месяцев.
И я не могу подойти и задать вопрос. Предложить взять паузу. Я даже не представляю себе своей жизни без моей Яны. Но и обрекать на постоянные слезы не могу. Не палач.
Она беременна, в чем-то нестабильна.
Медленно оборачиваюсь к ней и приблизившись вплотную чувствую, что замерла.
Обнимаю ее, медленно проведя по бедру, и останавливаюсь на плече, куда целую, не удержавшись.
– Зай, – зову ее, но Яна не отвечает. – Нам нужно поговорить, понимаешь. Потому что я не знаю, что мне делать с твоими слезами. Может, я делаю что-то не так, или это все беременность. А может вообще все дело в другом…
Не договариваю. Не произношу свои мысли, потому что страшно, если этот вариант ей предпочтителен. Скажет сама, если так и есть.
Еще несколько минут я оставляю короткие поцелуи на ее нежной коже и ложусь обратно на подушку.
– Я рядом, Яна, – напоминаю ей и какое-то время смотрю в потолок.
А когда нет никакой реакции, снова стараюсь уснуть, что выглядит скорее пыткой.
Поэтому встаю и иду на кухню. То ли воды попить, то ли выдохнуть просто, чтобы не пытать своими вопросами жену.
Мне казалось, что она доверяет мне. Надеялся, что придет и скажет обо всем и всегда.
Слух улавливает тихие шаги босых ног, и я хватаю кислород, оттягивая момент столкновения, чтобы не накинуться на нее будто сумасшедший. Ведь она пришла ко мне… сама.
Пока ищу облегчение от ее присутствия, жена прижимается к моей спине и крепко обнимает. Чувствую ее выпирающий живот. Снова облегчение.
– Прости меня, пожалуйста, Данечка… Я такая глупая… – всхлипывая бормочет мне в спину и не позволяет повернуться к ней. – Я не должна была так себя вести. Просто я устала, боюсь… Я боюсь, что не справлюсь. И что буду плохой мамой и… я такая ужасная жена… И…
Когда ее слезы попадают на мою кожу голой спины, я все же выпутываюсь из женских объятий и заключаю в свои.
Поднимаю ее заплаканное лицо, держа в своих ладонях, кажущееся совсем крошечным и целую.
Мокрые глаза, покрасневшие. Припухшие губы, щеки. Маленький нос.
– Ты моя самая лучшая, слышишь? Самая любимая… Никогда так не говори, Ян. И никогда не думай о том, что ты не справишься. Я всегда буду рядом. Буду помогать, зай.
Снова целую и не могу перестать это делать.
Подхватил бы на руки, чтобы унести в комнату, но помню попробовал, и это оказалось неудобным, а я не хочу вредить дочери или жене. Поэтому просто положа руку на поясницу, веду в спальню. Укладываю в постель и укрываю одеялом, ложась напротив.
– Замерзла?
Переплетаю свои ноги с ее прохладными и напоминаю себе купить ей новые тапочки домашние.
Недавно мы взяли теплые сапожки-носки. А те, что уже были у Яны, не налезают на нее вечером, из-за отеков. У нее всегда, даже как сейчас летом, мерзнут ноги.
– Немного, – шепчет она мне.
Я спускаюсь вниз и обхватываю ее ступни ладонями, вызывая ее смешок, и грею.
– Прекрати… Ну, Даня, – целую ее живот, оказавшись напротив него лицом, и прижимаюсь щекой, чувствуя, как наша дочь толкается там внутри.
– Все у нас будет хорошо, Яна.
Она гладит меня по голове, уже не прося остановиться. Она просто смотрит своими красивыми глазами и улыбается, согревая что-то внутри меня.
***
– Мам, все в порядке.
– Мне так не показалось, Данил. Яна выглядела немного не в себе.
А я думал, что она, озвучив свои страхи, успокоилась.
Вздыхаю и сажусь на стул за прилавком, где она торгует овощами и фруктами. Сейчас сезон, поэтому я рад, что ей удалось выкроить минутку на меня и просто поговорить.
– Она боится, – признаюсь ей, немного стыдясь того, что раскрыл терзания жены.
Но лишь в надежде, что она сможет немного помочь.
– Чего?
– Материнства, я так понял. Боится, что не справится. На самом деле я уже думал попросить тебя с ней поговорить. Но на днях она, наконец, высказалась.
– Сынок, это нормально. Когда я была беременна тобой, меня охватывал ужас оттого, что я могу не справиться. Если ты хочешь, я все же с ней поговорю.
– Не знаю, она впервые доверилась за это время, как ее настроение изменилось в худшую сторону. Можешь сказать, что заметила что-то, но не говори о моих словах, пожалуйста.