Развод. После…
Шрифт:
– Вполне.
– А со мной была счастлива? – вдруг задаю вопрос.
Иногда наше подсознание играет с нами плохую шутку. Как бы ни противился этому вопросу, как бы ни загонял его куда подальше, он все-таки прорвал оборону.
– К чему все эти вопросы, Максим?
Она обратилась ко мне полным именем. Это фиаско, брат.
Оля вроде и осталась прежней. Тот же подход к делу, когда ее что-то задевает, те же мысли. Даже тон, когда она сердится, один в один совпадает с тем,
А сейчас…
Что-то ломается внутри при виде нее такой… новой. Или, правильней будет сказать обновленной. Но новая не всегда означает лучше.
– Банальное любопытство. Мы же вроде как не чужие люди, – хмыкаю безразлично.
– Ошибаешься. Чужие.
Слова как острие копья вонзается куда-то в межбровье и проходит насквозь. Так больно еще не было. Руки стянуты вдоль тела, а хочется крошить всю мебель вокруг.
Это самое ужасное слово – чужие. Хотя слова сами по себе всегда нейтральны. Все зависит от контекста.
Так вот ее “чужие” вспарывает живот, заставляя умирать в мучительной агонии.
– Когда ты мне отдашь остальные папки? – снижаю тон на несколько градусов севернее.
– Когда получу какие-то гарантии, Кречетов, – сухо отвечает.
Мы будто на деловую встречу приехали. Бывшие супруги, которые по разные стороны баррикад. Это не может не задевать, честно говоря.
После развода все, уверен, желают, спокойствия. Развод – то еще мероприятие, которое накручивает нервы на вилку как спагетти.
Но у меня нет ни хрена спокойствия.
– Например? Что ты подразумеваешь под гарантиями?
Ольга прищуривается, зажимает уголок губ, раздумывая над моим вопросом. Ее темная прядь выбилась из хвоста. Всегда такое было. Волосы бывшей жены непослушные и чуть кудрявые. И прядь эта, как пружинка, постоянно подскакивает от любого движения.
Она наливает себе вина из бутылки. Чуть-чуть. Делает это лишь для демонстрации, потому что, теперь я точно знаю, красное вино ей так и не полюбилось.
Или полюбилось?
Кожей чувствую ее мысли, но уже они закрыты для меня.
Через несколько мучительных минут, наконец, слышу ее ответ:
– Ты поговоришь со мной как психолог. А у вас, как это правильно будет сказать, не разрешено рассказывать о клиентах кому бы то ни было. Врачебная тайна и все такое.
– Я не врач.
С усилием отрываю от бывшей жены замыленный взгляд, встаю и отхожу. Стараюсь переключить свое внимание на том, что мы бывшие, чужие, нас ничего не связывает.
Не получается.
Она просит невозможное.
Голова всмятку уже сварилась от мыслей по поводу Ольги. Хоть и правда на стенку лезь от внутренних противоречий.
–
Ляля ставит бокал с вином, которое она всего-навсего пригубила, и искорка самодовольства загорается в ее глазах. Крошечная, но победа.
Цепляю за тонкую ножку бокал ровно в том месте, где еще секунду назад касались ее пальцы. Я еще чувствую тепло, которое ярыми потоками впитывается в мою кожу и стремительно двигается по венам.
Сердце получает первый удар.
– А пока ты мне отдашь еще одну папку. Ты сказала, у тебя их несколько.
Делаю глоток. Ставлю обратно.
Ольга поднимается с дивана, идет в мою сторону и… берет бокал и делает свой глоток. Ее губы там, где были мои. Она облизывает свои, высунув аккуратный кончик языка, глядя мне в глаза. Темный взгляд скрещивается с моим, между нами снова многовольтное напряжение до звонкого гула.
Ее запаха, вкус кожи отчетливо всплывает в памяти и прессом вдавливается в рецепторы.
– Хорошо, – соглашается, не разъединяя взгляда, – я сама решу, где и когда тебе передать документы.
Сглатываем синхронно. Между нами какие-то десять сантиметров. Ее губы в критической близости. Яркие, влажные от вина. А еще ее вкус, непередаваемый. С наркотическими вплетениями, от которых разряд проходится по всем чувствительным местам за жалкие доли секунды.
Ольга дергается. Будто мне навстречу. Я коряво наклоняю к ней голову. Все происходит быстро. Острота момента жгучая, в грудной клетке микроразрывы, из которых кровь рекой льется.
– Вам все понравилось? – нагло рушит этот сакральный момент официант.
Снова. У них тут камеры, что ль? Они словно знают, в какое время нужно войти.
– Нет, – раздраженно отвечаю, – ваша навязчивость мне не понравилась.
Открываю рот для продолжения тирады, а Ольга берет сумку и уже огибает официанта, чтобы уйти из кабинки. Снова сбегает.
Кидаю какую-то неприличную сумму на стол. Там чаевых еще на несколько посещений в этот ресторан. И убегаю за бывшей женой.
Самому не верится.
Лялька торопливо забирает куртку из гардероба, завязывает шарф, как-то причудливо завязывает его под куртку. Замороженным взглядом все смотрю на нее.
Она уже другая.
Моя Оля стала другой.
– Подожди! – выкрикиваю.
От отчаяния сердце через горло выпрыгивает из тела, отрывая все присоединенные к ней артерии на фиг.
Хватаю Ольгу грубо за локоть и разворачиваю к себе. Ее глаза слегка покраснели, как и кончик носа. Губы подрагивали, но жена упрямо начинает их кусать, чтобы я не понял причину ее состояния.