Развод. Ты предал семью
Шрифт:
Мне показалось, что меня молнией ударило. Захотелось сразу же убежать, скрыться, спрятаться.
Мужчина, который смотрел на меня так пронзительно, откровенно пугал и заставлял сердце в груди сбиться с ритма. Я смутилась, единственное, что смогла сделать, – это улыбнуться и, извинившись, выйти из кабинета…
Потом я узнала, что Усманов не стал подавать на отца в суд, и неустойки, которые должен был заплатить отец, были сняты.
Затем нас с семьей пригласили в особняк Усмановых на мероприятие. Тогда, на том вечере,
– Назар Усманов. Завидный жених. Очень резкий и жестокий человек, – услышала я тогда голос отца, который переговаривался с матерью, – если бы он обратил внимание на одну из наших дочерей…
Услышав эту фразу от отца, я сильно удивилась и старалась больше не попадаться на глаза Усманову.
Не знаю. Наверное, я немного струсила из-за тех чувств, которые вспыхнули в моей груди от одного взгляда на мужчину.
Вокруг Назара на том вечере собирались представительные бизнесмены, они беседовали о делах, и я замечала, что к этому мужчине прислушиваются.
Тогда я сбежала и вовсе ушла с приема в сад, который был открыт для гостей, вошла в оранжерею и застыла от окружающей красоты.
Я всегда любила цветы… Они меня успокаивали, а на вечере Усмановых у меня сердце билось пойманной птицей в грудной клетке.
– Любишь цветы? – вопрос, заданный бархатным голосом, заставляет встрепенуться и повернуться, увидеть перед собой Назара.
Вблизи этот мужчина возвышается надо мной, как скала, и цепкие глаза смотрят внимательно, рассматривают, скользят по моему лицу, а у меня дыхание будто останавливается.
– Да. Особенно хризантемы, – отвечаю, улыбнувшись.
– Интересный выбор. Обычно слышу, что большинство обожает пионы.
Пожимаю плечами. Красивые цветы. Дорогие.
– Вам виднее, что предпочитает большинство, – мой ответ мне самой кажется колким, и я даже смущаюсь от того, что могу оскорбить хозяина дома, в котором я всего лишь гостья. Но Усманова мой ответ веселит, он запрокидывает голову и смеется о души.
В тот вечер мы обменялись несколькими фразами, которые я прокручивала в голове всю ночь, вспоминала красавца мужчину с четкими волевыми чертами лица, а к утру заверила себя, что мне не на что надеяться…
Как говорится, где я и где он…
Только вот Назар на следующий день появился у моего университета, а в руках держал букет белоснежных хризантем…
И в эту же встречу он заявил, что я стану его…
Тогда я отшутилась и сказала, что подобные заявления может делать только мой муж. На что Назар Усманов с совершенно серьезным лицом произнес:
– Значит, ты станешь моей женой.
Я влюбилась в него. Без памяти. Хотя в такого, как Усманов, невозможно не влюбиться…
Он хваткий. Жесткий. Резкий. Скор в принятии решений. Но со мной…
Со мной этот мужчина всегда был необыкновенно мягок, мои действия вызывали у него улыбку. То, что я не далась ему так же легко, как все женщины до меня, вызвало в нем азарт хищника. Помню, как он однажды признался, что во мне его зацепил именно тот момент, что я сторонилась его, отталкивала и не пыталась предлагать себя.
Я тогда посмеялась, и муж прижал меня к себе и поцеловал.
– У меня от тебя крышу просто напрочь сорвало. От тебя. От твоей недоступности…
Он целовал и любил меня, заставляя чувствовать, насколько сильно желает меня, и я плавилась в его руках. Всегда ощущая его как опору, защиту…
А вот сейчас я смотрю в лицо мужчины, в которого влюбилась без памяти, и ничего не понимаю. Натыкаюсь на стену. Его лицо – маска, зубы сжаты, желваки ходуном ходят.
А глаза… они льдом покрыты… нет больше пламени, нет хитрого прищура и полуулыбки, когда он рассматривает меня за секунду до того, как наброситься, прижать к себе и брать без устали…
Мне часто завидовали. Подруги считали, что я вытащила золотой билет, потому что Назар Усманов не просто крупный бизнесмен, он еще и красавец, вслед которому шеи сворачивают.
Смоляные волосы, светлые глаза, смуглая кожа, хищные черты волевого лица… Но за этой красотой прячется зверь. Я не раз слышала, что в бизнесе ему нет равных в жестокости, с которой он расправляется с конкурентами, которые переходят ему дорогу. Он выкупает их фирмы и расширяет свои бизнес-проекты.
И, вот кажется, в эту самую секунду я сама сталкиваюсь со второй стороной личности моего мужа. Той самой, которая вселяет страх и непонимание.
– Как ты могла не оценить той чести, когда такую, как ты, приняли в семью?!
Вопль моей свекрови оглушает, я смотрю в перекошенное от гнева и злобой лицо и не понимаю, почему эта женщина так ненавидит меня. При этом при сыне она всегда была со мной подчеркнуто вежлива, улыбалась, да и, что сказать, откровенно на конфликт не шла.
Я чувствовала ее истинное отношение по деталям, нюансам, по взгляду, который она останавливала на мне, думая, что я не замечаю. Старалась быть доброй и хорошей невесткой для нее, пыталась не замечать ту шершавость, которую ощущала. Впрочем, для окружающих Амалия – эталон и идеал, но я не ошиблась в ней за все эти годы.
Прямо сейчас ее ядовитые слова, ее обращение ко мне показывает истинное отношение ко мне.
– Прекратите кричать на меня! – отвечаю, теряя терпение и также повышая голос, вновь гляжу на своего мужа и произношу четко: – Назар! Твоя мать оскорбляет меня! Как ты это допускаешь?! Что здесь вообще происходит?!
– Ты еще вопросы смеешь задавать?! – шипит змеёй моя свекровь.
А Усманов… он не отводит от меня взгляда, в котором пылает едва сдерживаемая ярость, и выдает с ледяной интонацией: