Развод. Я все еще люблю
Шрифт:
— Не сравнивая меня с ней, прошу, — испуганно лепечу.
— Это мужикам легко! От жены избавились и гуляют! — продолжает мама. — И детей бросают, и забывают, что когда-то женаты были.
— И что ты предлагаешь? В ноги Рогову упасть? Умолять, чтоб со мной остался? — цежу сквозь зубы, а по спине озноб.
— Женщина должна быть мудрой!
— Ну вы чего здесь? — Катя сбегает с лестницы, смотрит на меня пару секунд не моргая, а затем переводит взгляд на маму. — Что произошло?
— Чай будешь? —
— Буду.
— Пойдем на кухню, Наде нужно подумать над своим поведением.
Каждое слово — хлесткая пощечина.
А чего я ждала? Поддержки? Черта с два!
— Мам, ты что Наде наговорила? — слышу шепот Катьки.
— Милая, твоя сестра совершила большую ошибку. Подала на развод. Разрушила брак.
Запрокидываю голову, глубоко дышу. Опять тошнота накатывает.
— Так Дима ей изменяет! С молодой девкой! — немного громче возмущается Катя.
— И что? — спокойно отзывается мать. — Измена — это не повод рушить семью.
Встаю с кресла, накидываю пуховик и вылетаю на морозный воздух. Лицо горит огнем, а сердце колошматится бешено, того и гляди ребра проломит.
Сажусь за руль Катиной машины. Как хорошо, что она ключи оставила на тумбочке, и я вовремя их заприметила. Это просто мое спасение!
Позорно сбегаю, поджав хвост. Я знала, что примерно так оно и будет. Мама не поймет, не будет успокаивать меня. Она последний человек, к которому я бы обратилась за помощью. Но и Катя меня уже достала! Со всей этой беременной ерундой и советами, которые я не просила.
Наверно, во мне начали бушевать беременные гормоны… иначе откуда эта обида на весь мир?
Забегаю в квартиру, и с порога раздается громкое:
— Вы уже приехали?
Молча захожу в комнату, вытаскиваю свой чемодан. Из потайного кармана выуживаю конверт, который Дима передал. Хочу еще раз пересчитать деньги и взвесить, смогу ли хотя бы пару месяцев снимать квартиру. Замираю с купюрами в руках.
Ася проносится мимо меня и забирается на кровать с пультом от телевизора.
— Папа, мутики!
Андрей входит следом и смотрит на меня с хитрой улыбкой.
— Тут не хватает, — растерянно бормочу я, тряся в руках конверт и заглядывая в довольное лицо мужа моей сестры.
— Да, я взял с тебя плату за проживание, — бросает сухо и, наконец, включает нетерпеливой Аське мультфильм.
На экране пляшет Фрекен Бок, приговаривая "а я сошла с ума!", а у меня такое ощущение, что с ума сошла я.
— Андрей, какую плату? Ты… ты… — слово вертится на языке, но я не решаюсь сказать его при ребенке.
— А ты думала, пришла на все готовенькое, ешь тут за наш счет, электроэнергию тратишь, воду, и я промолчу? Катя не работает, у нас второй ребенок вот-вот родится. А я не такой богатенький, как твой муж, — Селезнев прищуривает
А у меня сердце удары пропускает и перед глазами все меркнет. Я снова вспоминаю тетю Ларису… Не хочу, как она…
— Какая же ты сволочь, Селезнев, — выдыхаю с горечью и спешно прохожу мимо него.
— Надь, ты не обижайся. Просто сама видишь, в каких условиях нам жить приходится!
— Я не хочу с тобой говорить, — бросаю на ходу и дверью хлопаю.
Жалко его. Жадный мужчина — горе в семье. И Катю немного жалко.
Сижу на лавке в соседнем дворе и листаю интернет объявления по сдаче квартир. Договариваюсь посмотреть дешевую однушку, мысленно готовлюсь к тараканам и прочей живности. Мне не привыкать. Мы с Димой жили в подобных условиях.
Я справлюсь.
Только что делать с детьми, когда они появятся на свет? Двое. Крошечные розовощекие пупсы, которые должны были расти в идеальной трехкомнатной квартире в центре города, учиться в лицее и непременно радовать маму и папу.
А теперь и папы никакого нет…
Меня накрывает волной отчаяния и боли.
Что я смогу дать малышам сама?
Смахиваю слезы и смотрю в экран резко завибрировавшего мобильника.
Неизвестный номер… выдыхаю и отвечаю на звонок.
— Надежда Михална, добрый день! — мужской низкий голос кажется знакомым, но я никак не могу понять, где же я его слышала.
17. Так хочется поверить
Вхожу в кафе с чемоданом и издалека замечаю Костю. В будний день он единственный посетитель, если не считать молодую пару, которая, видимо, прогуливает учебу.
— Надежда Михална! — расправляет руки для объятий, а я неуютно ежусь.
— Это лишнее, Константин, — выговариваю четко, паркую чемодан и бросаю пуховик на стул, сама приземляюсь на соседний. — О чем вы хотели поговорить?
Грач суетится и заметно нервничает. Странно для начальника охраны.
— Надежда Михална, только не говорите Дмитрию Романовичу, что мы с вами встречались, — трет нос и смотрит на меня с волнением.
— Константин, я не видела мужа больше недели. Вы, наверно, в курсе, что нас с Дмитрием ждет развод?
— В курсе, — бубнит мрачно, его и без того черные глаза становятся еще темнее. — Я об этом и хотел поговорить.
Изгинаю бровь в немом вопросе.
— Надежда, — выдыхает он, но мой строгий взгляд вынуждает его продолжить, — Михална.
Опускает голову и стучит длинными пальцами по столу.
— Да говорите уже!
— Дмитрий Романович не виноват. Малолетняя шалава его соблазнила, а чтоб наверняка, добавила ему в кофе вещества!
— Вещества? — охаю я и вжимаюсь в спинку стула.