Развод. Я все еще люблю

Вечер Евгения

— Нет, — качаю головой и слезы замыливают взгляд. — Я не хочу, Катя! Не хочу развода.

— Надь, ты с ума сошла? — сестра недовольно вздыхает. — Мы должны проучить изменщика!

— Нет. Я не могу.

— Можешь! Соберись, тряпка! — обхватывает мои плечи и встряхивает слегка. — Посмотрим, как Дима себя вести будет. Может, потом его простим. А сейчас нужно сопли на кулак намотать и действовать.

— Ну Кать, я же… не знаю… может он правда уже сожалеет? Может, не врет?

— Надя! Блин! Мало того, что ты от адвоката

отказалась, так теперь и разводиться передумала!? Ты слишком мягкая, из тебя веревки можно вить.

Опускаю голову и готовлюсь к ужасному событию, которое не входило в мои планы в этой жизни. Развод, он как расстрел, если не хуже.

— Пойдём! — упрямо твердит сестра и тянет меня в серое невзрачное здание.

Поднимаемся к кабинету, Катя внимательно изучает стенд.

— Вот! Реквизиты для оплаты, а это образец заявления. Пиши! — протягивает мне ручку с бумагой. — И еще на раздел имущества, тоже пиши!

Я сажусь на стул, сдавливаю пальцами ручку. Дышать тяжело. И тошнота никуда не делась. Как в субботу началось, так до сих пор мучаюсь. Особенно по утрам.

И сейчас опять накатывает от волнения и спертого воздуха.

Мне душно и страшно. Больно до одури.

— Пиши-пиши! — вторит сестра над ухом.

Я почти не слышу ее голоса, мне лишь бы не расплакаться и не залить заявление горькими слезами.

Все происходит, как в тумане. В банке оплачиваем госпошлину, на почте отправляем моему мужу извещение о разводе.

— Вот и все! — улыбается Катя и обнимает меня, когда покидаем суд.

А я всхлипываю.

Я своими же руками вырвала свое окровавленное сердце и размазала его в лепешку. Чувствую, что лишилась чего-то значимого и важного. Родного. Близкого.

— Да ладно, Надя! Не реви! Мы справились!

Да как тут не реветь?

Это Катя как танк. Маленькая и милая на вид, а внутри железный стержень. Сестра больше на отца похожа, а он у нас из стали. Жесткий и властный. А я… я как мама. Нежная, ранимая, слабая.

Именно сейчас ощущаю это как никогда прежде. Что я без Димы? Я ведь последний раз работала шесть лет назад! В тридцать села дома и жила за его счет.

А теперь…

Я не знаю, что дальше.

Суд, развод. А потом?

Есть ли шанс у тридцатишестилетней девушки с проблемами по женски на простое человеческое счастье, если за плечами предательство от того, кому беспрекословно доверяла?

— Ну что, в кафе? — сестра сияет в довольной улыбке.

Я понимаю, что Катюша хочет как лучше. Оберегает меня от мужа предателя и заботится обо мне. Но сейчас ее забота как тугая петля на шее перекрывает доступ кислорода.

— Знаешь, Кать, ты иди домой. А я погуляю. Хочу одна побыть.

— Ты уверена? — строго смотрит мне в глаза.

— Да. Все хорошо. Я буду в парке.

Иду по заснеженной аллее, вдыхаю морозный воздух полной грудью. Тошнота, наконец, отступает.

Странно

это конечно.

Раньше меня от стресса мутило максимум сутки, а сейчас уже который день…

Но и такого шока я еще никогда не испытывала. Столько боли за несколько дней, столько липкого страха и отчаянных слез.

Мне интересно посмотреть на реакцию Димы, когда он получит извещение о разводе. Будет ли ему так же больно, как мне? Испугается, что потерял жену в сорок лет?

Или обрадуется и побежит к своей рыжей шалаве?

От собственных мыслей мурашки по коже.

Я ведь люблю его.

Не смотря на то, как он со мной обошелся. Не просто забыть десять лет счастливой жизни.

Останавливаюсь возле урны, отыскиваю в сумке свое обручальное кольцо. В последний раз читаю проклятую надпись "вместе навсегда", всхлипываю и бросаю в мусорку. Раз уж на развод подала, то нужно прощаться с прошлым.

Если есть предел боли, то я дошла до пика. Хуже чем сейчас уже не будет.

10. Рыжая дрянь

— Пришла? — окидываю презрительным взглядом рыжую молодую девицу.

— Доброе утро, Дмитрий Романович! — мнется у входа в кабинет. — Я принесла вам кофе.

— Заходи, — цежу сквозь зубы.

Смотрю на нее, и не понимаю, почему захотел заняться сексом в тот день. Костлявая, ничем не примечательная. Обыкновенная девочка в короткой юбке, как тысячи других. Без изюминки.

Да, внешность яркая. Волосы эти рыжие, веснушки, аккуратный носик, вздернутый вверх. Но она даже не в моем вкусе.

— Есть поручения? — несмело улыбается, ставит стаканчик с кофе мне на стол.

— Алин, присядь, — указываю ей на кресло напротив меня.

Одергивает юбочку и усаживается, закинув ногу на ногу, обнимает тонкими пальчиками костлявые коленки.

— Даже не знаю, с чего начать, — закрываю глаза и чувствую, как пульсирует вена у виска.

— Вы кофе попейте, соберитесь! — весело звенит тонким голоском, а я посылаю ей взгляд — проклятье.

Теряется. Улыбка исчезает с лица.

Беру стаканчик кофе с известным логотипом и делаю несколько жадных глотков. Напиток уже почти остыл. Еле теплый, но все равно вкусный. И запах приятный.

Алина внимательно следит за моими действиями, хищно скашивает губы на один бок.

— Итак, Алина. То, что было между нами — огромная ошибка. Я люблю свою супругу. А ты… напиши заявление по собственному.

— Дмитрий Романович, это не справедливо! Вы хотели этого точно также, как и я. Моей вины тут нет.

— Алин, мы с тобой перешли границу дозволенного. И нам нужно об этом забыть, — стараюсь говорить мягко, хотя сталь из голоса просто так не выкинешь.

Лебедева меня раздражает. В первую очередь тем, что в тот день осталась в офисе допоздна, хотя поручений у нее не было. И уселась на стол прямо передо мной с раздвинутыми ногами.