Развод. Я все еще люблю
Шрифт:
— Если захочешь, можно и на территории дома сделать бассейн, — мурлычет Дима, заключая меня в свои объятия.
Прижимаюсь к нему с нежностью.
— Ты уже и так много сделал для нашей семьи.
— И хочу сделать еще, Надь. Чтобы мы были самыми счастливыми.
Осторожно целует мои губы. Наслаждается этим моментом.
И меня отпускают все переживания и опасения. Дима рядом со мной. И когда он так близко, душа к душе, мне ничего не страшно.
57.
Наконец-то Алина разродилась.
Скоро этот клубок распутается окончательно, чему я несказанно рад. Надоело до тошноты прикидываться доверчивым дураком.
Все, что сделала Алина, вернется ей бумерангом в ближайшее время.
— Дмитрий Романович! Алину уже забрали в родильное отделение. Врачи говорят, что роды будут стремительными! — Костя бросается ко мне при входе в роддом. — Хорошо, что я рядом был. Алина перепугалась.
— Правильно. Пусть боится.
— Что мне дальше делать? — Грач тормозит у лифта, поравнявшись со мной.
— Езжай домой, Костя. Сегодня у тебя выходной.
Направляюсь к главврачу. Он мне в помощи точно не откажет. Бесцеремонно распахиваю дверь.
— А, Дима! — Фролов сияет в улыбке, оторвавшись от документов. — Рад видеть!
Молодая медсестра делает шаг в сторону и прижимает к груди увесистую папку с бумажками.
— Юр, к вам девчонку доставили. Алина Лебедева. Не родила еще?
— Лебедева? — хмурится. — Не припомню такую. Давно она у нас?
— Около часа.
— Лебедева, — стучит по столу карандашом, выискивая что-то в записях. — Да. Есть такая. Рожает у лучшего доктора. Твоя знакомая?
— Знакомая… куда уж там.
— Альбина, вы свободны, — Юрий указывает медсестре на дверь, и та послушно кивает.
— После родов нужно будет провести тест на установление отцовства, — выдаю мрачно.
Фролов напрягается:
— Тест на отцовство?
— Мне нужно убедиться, что ребенок не мой.
— Во дела… значит она твоя любовница! — задумчиво сводит брови.
— Нет. Долгая история.
— Я понял, — ухмыляется. — Ладно, тест сделаем.
— Юр, это срочно! Результат нужен в максимально короткий срок.
— Ладно. Тебе вне очереди. Ты нам столько добра сделал, уже ну прям как родной.
Пока Надя тут лежала, роддом действительно обогатился.
— И мне нужно будет поговорить с Алиной, когда ее переведут в палату.
— Устроим, — кивает Юрий.
— Как родит — звони. Номер остался?
Жду новостей в ближайшем кафе. Пью черный кофе и набираю жену.
— Димочка! Ты скоро домой? — устало шепчет Наденька.
— Как вы?
— Таня спит уже два часа, скоро проснется. А Сережа вот только уснул. Теперь не выспится. Таня проснется и разбудит его! — нервно рассказывает, и я чувствую вину, что сейчас не дома с семьей, а черт знает где разгребаю
— Ты как себя чувствуешь? Поела?
— Собираюсь. Вот йогурт достала, — на заднем фоне слышен плач ребенка. — Не успела…
— Наденька, держись, родная! У меня сегодня дела до вечера, но обещаю вернуться с готовым ужином. Закажу нам чего-нибудь.
— Я пошла, Дим. Таня плачет.
Три гудка.
Иногда мне жалко жену. Она одна на себе тянет. Я помогаю, конечно, но мои труды — капля в море.
Провожу в кафе около трех часов. Уже даже официанты начинают на меня подозрительно коситься.
И по первому сигналу Юры срываюсь.
Родила.
Девочку.
А врала, что будет сын.
Алина настолько погрязла во лжи, что у меня просто не осталось сил ей сочувствовать.
Иду по коридору вслед за главврачом, предвкушая разговор с Алиной.
— Вот он, — щебечет медсестра, и две девицы смущенно меня осматривают. — У него в августе жена двойню родила. А сегодня он тут с любовницей.
— Вот козлина, — возмущенно отзывается молоденькая девочка в белом халате.
— А жена у него очень даже ничего. Только он все равно изменяет…
Пропускаю информацию мимо ушей. Сейчас не до медсестричек распускающих слухи.
Главврач указывает мне на дверь в палату, я набираю в легкие побольше воздуха и вхожу.
— Дмитрий Романович? — Алина шокировано моргает. — Вы что тут делаете?
— Пришел на сына посмотреть.
— Кто вас пустил? Это роддом, а не проходной двор!
— Сына показывай, — измеряю девчонку грозным взглядом.
— Дмитрий Романович… — мямлит, опустив глаза в пол.
А я смотрю на малышку, сморщенную и смешную. Она не спит. Хлопает узкими глазами, закутанная в пеленку.
Большая. Наши с Надей детки сейчас такие же, как эта новорожденная девочка.
— Я родила дочь, — наконец сознается Лебедева. — Но это же не повод отказываться от своих слов, да?
На моем лице вспыхивает кровожадная улыбка. Я предсказываю, что Алина скажет дальше.
— Это же ваша дочка! Вы же не оставите ее без алиментов и квартиры?
— Алин, я буду делать повторный тест на отцовство.
— Что? — садится на кровать и потеряно смотрит на меня. — Зачем?
— Затем, что я не кончал в тот день.
— Но…
— Без "но", Алина. Думала, меня так легко обмануть?
— Но вы же говорили… Вы… Я…
— Это не мой ребенок, да?
— Ваш! — вскрикивает. — Это наша с вами доченька!
Алина решила врать до последнего. Будет строить из себя невинную жертву и умываться горькими слезами.
Только это ей уже не поможет.
У нее был шанс отделаться от меня, когда я ее уволил. Мы могли бы больше никогда не встретиться. Каждый из нас жил бы своей жизнью.