Разврати меня
Шрифт:
Я не мог дождаться, когда смогу подняться по этим ступенькам и рухнуть на свою королевского размера кровать, но быть президентом братства отстой. Следить за парнями как нянька было моей повседневной рутиной. Но я всегда ошибался, выбирая не ту сторону для осторожности. Сидеть перед руководителями, чтобы объяснить, почему что-то взорвалось в фонтане, не было моим любимым делом.
Я прогулялся по гостиной, столовой и кухне, кивая братьям. Моя команда с треском провалилась в футбольной борьбе, но я всё ещё ощущаю последствия. Всё время, когда я делал вдох, мои рёбра
– Лука, подожди секунду.
Я повернулся к Хантеру, который проследовал за мной на кухню. Марк остановился рядом с ним с обычным выражением лица, которое ничего не выдавало, его мускулистые руки были сложены на груди.
Хантер вытащил крендели из бара, прикусил один и пробормотал с набитым ртом.
– Этот парень решительный. Ему нужно, чтобы ты подписал это.
Я поднял на него свой запутанный взгляд.
– Партия не на две недели раньше. Куда мы должны поместить её?
Марк и Хантер пожали плечами. Я закрыл дверь на лестницу и направился к передней части дома.
– Бочки ещё не пришли? – спросил я, не к кому конкретно не обращаясь.
– Нет, ещё нет, - сказал Марк, встав рядом со мной. Он взглянул на Хантера, а потом на меня, уголок его губ приподнялся вверх.
Мы уставились друг на друга, несколько уязвленные при виде крыльца, заполненного мешками с песком.
– Кто отвечал за заказ на вечеринку? – спросил я.
– Джонни В, я думаю, - Марк выглядел неуверенным из-за незнания ответа. – Чувак – придурок.
Я не был не согласен. Оглядываясь назад, я понимал, что должен был доработать детали сам, но я решил передать некоторые из своих обязанностей моим младшим братьям. Кроме того, я заканчиваю универ в этом году, и кто-то должен был занять моё место в качестве президента.
– Сейчас не важно. Оно может пробыть здесь до вечеринки, - сказал я, принимая буфер обмена от доставщика. – Я надеюсь, Альфы не надерут нам задницы, как в последний раз.
– Как только они подумают так, я сломаю им черепа, - вмешался Хантер, сведя вместе кулаки. – Ненавижу этих придурков.
Марк нахмурился, когда посмотрел на дверь соседнего дома.
– Блять.
Марк был в заднице, но я позволил ему скользить дальше, чем большинству. У меня была мягкая сторона, когда дело касалось его.
После старшей школы моя семья переехала из обычного дома в Южной Филадельфии до моста в Южном Джерси. Я и Марк выросли вместе. В первый раз мы встретились, играя в волейбол за лавкой с итальянской выпечкой, за углом наших домов, в том же месте, где мы позже построим все наши лучшие планы. По прошествии нескольких лет мы создали наши планы о том, как продавать самокрутки и получать быструю прибыль.
У Марка была тяжелая жизнь с его отцом, который был в тюрьме и вышел из неё по разным причинам. И его мама никогда не была трезвой для того, чтобы накормить его и остальных детей.
Мой отец провел первые пять лет моей жизни, оставив Ма, чтобы поднять трёх шумных мальчиков. Я не помнил его отсутствия, и
Вначале, Хантер не вписывался в нашу компанию. Не с его прекрасными белыми зубами и целевым фондом, на который мог бы скупить все дома в старом городе. Мы взяли Хантера под наше крыло в течение второго курса, научили его братской жизни. Он жил в каком-то особняке в Гринвиче, штат Коннектикут, с остальными богатыми парнями. Как сын профессионального футбольного игрока он никогда не знал той борьбы, через которую мы прошли в детстве. Но его отец был придурком, что нас и объединяло.
Как и планировалось, у нас было достаточно песка, чтобы заполнить наш дом и передний двор.
Я взглянул на листок доставки и отдал его доставщику.
Я любил нашу ежегодную пляжную вечеринку, но перетащить песок через весь дом было чертовски трудно. Мы убирали его с пола в течение нескольких дней, но полуобнаженные цыпочки в бикини стояли этого. И парни были согласны с этим.
Я сел в большое кресло и уставился на Greek Row. Один за другим викторианские дома расположились вдоль улицы. Даже когда я был под навесом, солнце попадало на меня. Мы переживали тепловую волну в конце лета, которая ощущалась в десять раз жарче, чем в городе.
Хантер и Марк сели в кресла напротив меня.
– Ребята, вы нужны мне, чтобы отследить Иззи и узнать, куда она пойдет позже.
Больше всех отреагировал Марк, который выглядел так, будто он болен.
– Ты издеваешься, да?
Я впился в него взглядом.
– Поверь мне, она не пойдет к Микки. Так ты будешь это делать или нет?
Хантер сидел рядом со мной, его кресло ударилось о стену, когда он погрузился в него.
– Я могу написать той цыпочке, с которой Бьянка делит комнату. Я видел, как Иззи разговаривала с ней, они живут в одном общежитии. Как же её зовут? Бетти, Хэйли, Бриттани? Чёрт, я не могу вспомнить. – он достал телефон из кармана и начал пролистывать контакты.
Я опёрся локтём на кресло, смотря на него боковым зрением.
– Только будь уверен, что она не разболтает. Никто не должен знать об этом.
Одна вещь об этих двух, они были лояльны. Я доверил только некоторым людям свой семейный секрет, и Хантер с Марком прекрасно держали рот на замке. Они понимали и принимали концепцию полной тишины.
– Я хочу знать в какой она комнате, где она ест, в общем, всё, что вы сможете найти.
Марк сгорбился, кресло заскрипело под его весом. У него была фигура хоккеиста, кроме того он играл в бейсбол на стипендии Strick U.
– Я не понимаю, почему ты делаешь это. Она всего лишь девчонка. Я имею ввиду, да,она чертовски горячая, но снова, бро, она всего лишь девчонка.
Я посмотрел ему в глаза, но не ответил ему.
Он нервозно заёрзал и повернул голову к Хантеру.
– Ладно, хорошо. Я думаю, Бьянка делит комнату с девушкой по имени Бонни, с которой я связался после зимних каникул в том году.
Хантер поднял глаза от телефона.
– Бонни! Это она, – тогда он снова начал прокручивать свои контакты.