Разъяренная Харон
Шрифт:
Тогда попробовали с помощью глубокого гипноза стирать последние воспоминания. Вроде помогало, но частично. Ну и не казнить же всех подряд за мелкие, а правильнее сказать, за любые преступления? И захватывать подобные тела на постоянное жительство, практически уничтожая сознание бывшего владельца, тоже считалось явно негуманным. И как быть?
Выход подсказали сами «пострадавшие». Оказалось, что во время воздействия (если сознание имеет возможность наблюдения за всем со стороны) эмоции и ощущения никуда не деваются, и подневольную дельтангу личность накрывает всеобъемлющим ужасом. Ведь это воистину наказание господне, когда все органы управления собственным телом становятся тебе неподвластны,
С ума никто не сходил, но нервных истерик и даже припадков в виде эпилепсии хватало. И по всем меркам той же гуманности, только такого вот наказания за уже совершенные преступления вполне достаточно для стопроцентного исправления.
Вот и стали дельтанги использовать этот метод. Вначале полное подчинение и глубокая проверка памяти реципиента. Не всегда она оказывалась полноценной, порой многие фрагменты жизни или поступков не просматривались при всем желании. И тем более быстро это сделать не получалось. Но в любом случае картинка личности вырисовывалась весьма и весьма верная. И уже на этом основании велись дальнейшие действия.
А именно: сознание захваченного тела целенаправленно пробуждалось, и его заставляли в полной мере ощутить весь ужас с ним происходящего. А когда все дела оказывались завершены и предстояло расставание с дельтангом, реципиенту вбивалась в сознание аксиома:
«Будешь и дальше якшаться с преступниками или заниматься воровством – твое сознание сотрут! А твоим телом станут пользоваться более достойные индивидуумы. Ну и если ты осмелишься раскрыть эту тайну посторонним – перед уничтожением будешь наказан переносом в мир мертвых! И учитывай, подобная борьба за справедливость начата по всему миру, спрятаться не удастся при всем желании».
Естественно, переносом «на тот свет» только пугали, потому что подобное изначально казалось нереальным. Но подвергшиеся воздействию люди истово верили в услышанную аксиому. Настолько истово, что могло дойти до крайностей. Потому что поведение людей, вставших на путь праведной жизни, изменилось бы крайне резко, что в свою очередь могло спровоцировать неуместное внимание со стороны деструктивных сил цивилизации, да и со стороны тех же уголовных элементов. А это могло привести к смерти не только всей команды, которая образовалась вокруг Романа Ландера, но и всех живых существ, которые окажутся поблизости.
Ведь сообщества и единения, процветающие за счет несправедливостей, весьма и весьма живучи. За тысячелетия цивилизации они научились видоизменяться, выживать в любых условиях и при любых политических диктатурах, адаптироваться при любом виде правления. И если эта гидра почувствует опасность для себя, она безжалостно отрубит от своего образования не только хвост и какие-нибудь конечности, но и нескольких голов лишится без раздумий, лишь бы сохранить центральный корпус или основной позвоночный ствол.
Именно поэтому личностям, изменившим свое мировоззрение, внушали и банальные постулаты общей конспирации и маскировки в повседневной жизни:
«Постарайся вести себя, как прежде. Образ жизни меняй постепенно, не спеша. Все изменения во взглядах, коль они станут заметны, объясняй негативными примерами тех бандитов, кто плохо кончил. Ну и в случае форс-мажорных обстоятельств сразу связывайся со своим куратором. И всегда помни: помощь придет обязательно!»
Кроме этих, иных наущений тоже хватало. Причем в каждом случае подход делался индивидуальный, ибо нет в мире людей с одинаковыми характерами и с одинаковой психологической устойчивостью. Кого-то следовало больше припугнуть, кого-то, наоборот, увлечь красивой сказкой, кого-то
Что говорить и как именно преподносить сказку-мистику, продумали и сформулировали сами дельтанги, когда собирались единой компанией между трофейными баграми и щепками от легендарной лоди и весла. Все у них грамотно в этом плане получилось, логично. Тот же Ландер или его друзья ничего не отыскали плохого в программе, которую назвали адаптацией.
Вот так и сложилось, что после воздействия очень многие преступники прошли адаптацию и тем самым пополнили собой стремительно растущие ряды радетелей за справедливость. А это в свою очередь привело к тому, что очень быстро в городе и в его окрестностях нити власти стали сосредотачиваться в руках людей честных или рьяно вставших на путь улучшения всего общества. Ну и центральные фигуры преступного мира, первоначально уничтожаемые, но впоследствии взятые под полный контроль, так и остались на самых узловых постах, государственных должностях и перекрестках теневых структур.
Так действовать оказалось гораздо эффективнее и более скрытно.
Но именно с этими крупными фигурами оказалось сложней всего. Если руководители ОПГ просчитывались на раз и подвергались полному воздействию, то с ними и проблем было меньше. Потому что привыкли они к существованию «в тени». Там только и следовало, что аккуратно и кропотливо поработать с родственниками и ближайшим окружением.
С крупными чиновниками уже возникали серьезные проблемы. Ведь те постоянно находились на виду, и сотни людей фиксировали каждое сказанное ими слово. Учитывая, что не все фрагменты памяти подлежали просмотру, приходилось фильтровать каждую фразу и перепроверять каждый совершаемый поступок. Что уже само по себе получалось странным и непонятным. Хорошо, что была принята на вооружение политика испуга. Мол:
«Вокруг творится полный беспредел, а потому я совершенно выбит из колеи и не знаю, что мне делать!» То есть при подобном раскладе для любого чиновника лучше всего затаиться и занять выжидательную позицию. И если он при этом ляпнет что-то не то, к этому относятся с пониманием.
Довольно яркий пример в этом плане представлял собой полковник Рюкилов Глеб Владимирович. Не так давно присланный из Москвы, он изначально хотел как можно скорей оставить пост начальника полиции захолустного для него города. А потому со всеми присущими ему талантами сыщика и аналитика умудрился докопаться чуть ли не до самой истины. По крайней мере, сумел вычислить главных фигурантов, которых он отнес сразу к двум категориям происшествий: омоложение и зачистка уголовных элементов. Мало того, успел не только своими действиями спасти прибывшую из Москвы комиссию от разжалования, но в дальнейшем дозвониться и до неких особо важных лиц, кои уже могли считаться приближенными истинных правителей государства.
Ну и что удалось инкриминировать полковнику после плотной работы с ним сразу парочки дельтангов?
А ничего такого, что тянуло бы на стирание личности! Конечно, карьерист. Конечно, излишне рьяный почитатель столицы и столичного образа жизни. Конечно, несколько раз брал немалые взятки, но! Брал только в том случае, когда и так правовая система в любом случае отпустила бы крупных спекулянтов или аферистов на волю. Только тем пришлось бы заплатить чуть больше в прокуратуре и суде. Зато в остальной своей работе являлся человеком вполне честным, если вообще не принципиальным, и никогда не шел на сговор с уголовниками, запятнавшими себя кровью или еще каким беспределом. За что его и убрали в свое время из Москвы.