Разыграть чувства
Шрифт:
– Я поняла вас, сестра Магрэс, - обреченно выдохнула я. – Кротость и смирение. Я буду стараться, сестра.
– Отлично, - чуть улыбнувшись впервые за весь наш разговор, проговорила надзирательница. – Пойдемте, я отведу вас в читальню. Запоминайте дорогу. Начиная с завтрашнего дня, вам придется ходить туда одной.
– Да, сестра, - в очередной раз смиренно откликнулась я.
Моя собеседница удовлетворенно кивнула и направилась к входной двери. Мне ничего не оставалось, как последовать следом за ней. Покорность, смирение, кротость…да,
Мы прошли по коридору к лестнице и спустились на нижний этаж. Ума не приложу, каким образом в общежитии может еще и читальня помещаться? А где же тогда кухня и столовая? Насколько я смогла рассмотреть здание с улицы, тут едва ли помещались кельи всех послушниц и монахинь монастыря. Но пройдя еще немного, я уловила носом аппетитные запахи еды. Не поняла, у них кухня в подвале? Наверняка вся гамма эмоций отразилась на моем лице, потому как сестра Магрэс невозмутимо взялась пояснять:
– Не удивляйся, у нас кухня находится на цокольном этаже. Сама понимаешь, места мало, мужской силы отродясь не было, так что сооружать всевозможные пристройки нам не под силу, - женщина кинула на меня быстрый взгляд и продолжила: - И читальня поэтому у нас очень маленькая, сейчас сама в этом убедишься.
Сестра внезапно остановилась у непримечательной двери, совсем как та, что вела в мою келью. Взявшись за ручку, моя надзирательница потянула ее на себя, открывая проход в…самую обычную келью, в которой вместо кровати, стола и шкафа имелись только книжные стеллажи.
– Вот это и есть наша читальня, - пожала плечами Магрэс. – Тут только все самое необходимое.
– А где же вы сидите при прочтении книги? – задала вопрос я. – Тут совершенно нет стульев!
– А вот так и сидим, - сестра указала рукой на широкий подоконник. – Зимой, когда от оконной рамы дует, мы кутаемся с шерстяные платки, которые сами и вяжем. Придет время, и ты научишься.
– Я умею, - пробормотала я, все еще отходя от шока. – А вот прясть – нет.
– Научим, - утвердительно кивнула Магрэс. – А также готовить, шить, убирать, стирать, сажать, пропалывать и, самое главное, молиться. Завтра начнешь изучать писание о создании жизни в нашем мире.
– Буду только рада, - не очень убедительно откликнулась я.
Одарив меня скептическим взглядом, сестра Магрэс покачала головой и тут же скомандовала:
– А теперь ужинать, - сказала она и, повернувшись на каблуках, покинула помещение.
Отставать не хотелось, поэтому я поспешила за сестрой. Покидая читальню, плотно прикрыла за собой дверь и отправилась навстречу долгожданному ужину, ведомая строгой надзирательницей.
– Поднимаемся мы рано, в шесть утра, - не оборачиваясь, оповестила меня Магрэс. – Ложимся, соответственно, в девять. Перед завтраком и перед ужином молитва нашей богине. Продолжается она примерно час. Я из-за тебя все пропустила, но завтра…ты будешь молиться вместе со всеми. Кстати, ты хотя бы одну молитву знаешь?
– Да все знаю… - подумав, ответила я, продолжая следовать за ней.
– Хорошо, - похвалила Магрэс. – Завтра проверю.
Дошли до лестницы, ведущей в подвал и стали спускаться вниз, откуда все более аппетитно пахло похлебкой, а также…боюсь представить, чем же там конкретным пахло, если вспомнить, что монахини всегда соблюдают пост. Употребление мяса в пищу наверняка сведено к минимуму.
– Что тебя так взволновало? – осведомилась сестра, заметив выражение неуверенности и сомнения на моем лице.
Да, от этой дамы, кажется, ничего не скроешь. Пришлось скомкано поведать ей о моих думах по поводу предстоящего ужина.
– Ах это! – рассмеялась она, как только я умолкла. – Естественно, мы ни в коей мере полностью не отказываемся от животной пищи. Белок очень важен для организма человека, поэтому мы лишь ограничиваем количество мяса, а также молока и яиц, употребляемых для приготовления завтрака, обеда и ужина. К примеру, сейчас у нас мясная похлёбка с куском отварного мяса в придачу.
– Понятно...
Мы вошли в довольно просторную кухню-столовую, освещенную несколькими десятками самых обычных свечей, которые находились в довольно грязных и пыльных стеклянных подсвечниках, прикрученных к стенам по периметру всего помещения. Аккуратные деревянные, но уже порядком истерзанные временем столики, заполняли весь зал. Кроме нас в помещении, как ни странно, никого не было.
– Обслуживаешь себя сама, - сестра Магрэс указала ладонью на два стола, что стояли у самой стены.
На одном из них возвышалось несколько горок чистой посуды, а на другом – три больших чана с едой, из которых торчали алюминиевые ручки черпаков.
– Посуду каждый моет сам за собой, - продолжала говорить сестра. – А вон там моют руки и, собственно, посуду.
Мы одновременно обернулись назад, и мой взгляд тут же наткнулся на доисторический рукомойник. Подумать только, и мне предстоит этим пользоваться, чтобы помыть руки? Интересно, а на этаже такие же удобства? Кажется, я задала этот вопрос вслух…
– Да, а что? – не поняла моего изумления Магрэс. – Что тебя не устраивает?
– Да нет, все в порядке, - попыталась увильнуть я от ответа. – А как у вас моются? Есть ли тут полноценная уборная?
– У нас есть купальня, - пожав плечами, отозвалась моя собеседница. – Для остального за купальней специально сооружены несколько специальных кабинок.
– А если мне ночью… – Я стала смущаться от своих вопросов. Но если быть откровенной, хотелось вывести монахиню из равновесия. – В смысле, мало ли я за ужином чего съем?