Разыграть чувства
Шрифт:
Как только я вновь вернулась в человеческое обличие, за окном показались первые лучи солнца. Я мутным взглядом посмотрела на окно, попыталась подняться, но ноги были настолько напряжены, что я повалилась на пол и сразу же наступила темнота. Я просто-напросто потеряла сознание… И попутно вспоминала Лукаса, ругала его на чем свет стоит. Чтобы ему потом всю жизнь мой укоризненный взор мерещился…
– Сестра Марианна!
Противный, раздражающий голос зазвенел в ушах. В дверь забарабанили с такой силой, что я уже стала подумывать о том, что сестра Лииза способна выбить деревянную преграду одним сильным ударом руки. А сейчас она просто разминается.
– Сестра Марианна, откройте!
Нет, ну какой же у нее
– Р-р-р-р…. – тихо зарычал Жужик.
Я хотела было накрыться с головой одеялом, когда поняла, что лежу вовсе не на кровати. Воспоминания о прошедшей бессонной ночи предстали перед глазами, и я резко села на полу. Быстро пробежалась взглядом по комнате, отметив про себя, что такого хаоса в ней никогда не было.
– Сестра Марианна!
– Подождите минутку! – хрипло произнесла, с трудом узнавая свой голос.
Поднялась и метнулась в сторону комода, в котором были сложены все мои немногочисленные вещи. У меня осталось всего одна целая сорочка и два балахона. Негусто. Быстро натянула на голое тело это жалкое подобие платья, заплела волосы в косу и направилась в сторону двери. Распахивать же ее не стала, потому что не было желания показывать Лиизе творящийся в комнате бардак. Да и следы когтей на полу красноречиво намекали на то, что я завела себе домашнее животное. А объяснять кому-либо, что это вовсе не домашний зверь, а я, не хотелось абсолютно.
– Что случилось, сестра Лииза? – как можно спокойней спросила у незваной гостьи.
– Вы не явились на вечернюю и утреннюю молитвы, настоятельница стала беспокоиться, и я вызвалась вас проведать.
Вот вроде и говорит искреннее, участливо, да только верится с трудом. Ясно же как белый день, ищет за чтобы зацепиться, дабы очернить меня, потоптаться на уже оскверненной, поруганной чести.
– Со мной все хорошо. Наверное, просто перегрелась вчера на солнце, вот и прилегла на минутку. Не думала, что столько просплю. Передайте матушке Илиине, что я искренне сожалею о своем отсутствии на вечерней и утренней молитве, больше подобное не повторится.
– Может, вы впустите меня? Разговаривать через маленькую щелочку в двери не очень удобно.
– Я считаю, наш разговор оконченным, - все так же спокойно произнесла и, мило улыбнувшись, захлопнула дверь прямо перед носом Лиизы.
Она точно решила меня извести.
Первую половину дня я потратила на уборку в комнате. Правда, глубокие царапины на полу ничем скрыть не удалось, но решение этой проблемы лежало в одной из купален. Там, помнится, имелся довольно милый коврик, который как нельзя кстати впишется в интерьер моей скудной комнатки. Проскочу сегодня под покровом ночи в купальню и всего делов-то. Из комнаты я вышла только к обеду. Повезло, что никто не стал меня расспрашивать о моем отсутствии на последних двух молитвах. Только несколько послушниц обеспокоились моим самочувствием, но я заверила их, что все в порядке и волноваться не стоит. Жужик изъявил желание остаться в комнате, и я не стала его уговаривать. Все же и для него прошедшая ночь была довольно тяжелой.
Лейтенант Когинс хмуро смотрел на темнеющее небо. Надвигалась ночь, а от разведчиков не было ни слуху ни духу. Его порядком раздражало это подвешенное состояние, а потому молодой оборотень вышел из просторной палатки и, остановившись рядом с входом, стал напряженно вглядываться в даль, вслушиваться в малейший шорох, доносившийся со стороны леса.
Командир его полка выбрал это место для лагеря неслучайно. Небольшая поляна посреди темного леса идеально подходила для вынужденной стоянки пятидесяти людей – всего, что осталось от Ирвентского полка за долгое время войны. Изначально капитан Гортон располагал пятьюстами душами, храбрыми и отважными офицерами, большинство из которых ныне полегли в неравном бою. Но пятьдесят – это не окончательная цифра. Примерно тридцать человек сейчас находилось в лазарете и они были вынуждены проходить там вынужденное лечение. Человек десять пребывало в плену. Сам же капитан был искусным профессиональным воином, который к тому же позаботился о том, чтобы взять с собой парочку дорогостоящих охранных артефактов. Почему он не порекомендовал сделать то же и своим подчиненным? Да потому, что во всем Золотом королевстве осталось очень мало магов-артефакторов, способных изготовить подобную вещицу. А это был подарок от самой королевы лесных фей… когда-то давным-давно. Тогда еще это прелестное во всех смыслах создание не хотело смерти миллионам его соотечественников.
Лукас догадывался об этом, но не спешил делиться информацией с товарищами. Каждый божий день он старался выжить, старался сделать хоть что-то, что поспособствовало бы разгрому армии орков. Но он ничего не мог придумать. Кроме того, он, несомненно, чувствовал себя виноватым перед Марианной Гиллтон, которая по-прежнему была заточена в стенах убогого монастыря по воле родных и по его собственной глупости. Три долгих года относился к этому спокойно - тогда он не знал, во что превратилась жизнь этой девушки. Но сейчас, когда сама судьба вновь свела их лицом к лицу, он ярко осознал, что своим поступком перечеркнул Марианне все светлое будущее.
Сначала девушка его пожалела. Боги, как такое возможно?! Во-первых, Лукас сам по себе презрел жалость в любых ее проявлениях. Но когда бывшая леди, а в настоящем послушница монастыря богини Эште вместо лютой ненависти изобразила на своем милом личике жалость…это его взбесило. Богиня, это самое тяжелое наказание в жизни – быть слабым и беспомощным, принимать помощь от той, которая сама когда-то пострадала от его же рук.
Звезды усыпали ночное небо, в лагере слышался веселый смех товарищей по полку, а он сидит и думает о леди Гиллтон…почему? Наверняка потому, что он во второй раз оставил ее. Не бросил, нагло соврав, как тогда. Но ушел обратно на фронт. Встретятся ли они когда-нибудь снова? Определенно да…если война завершится победой Золотого королевства. Тогда он вернется в столицу и непременно заставит лорда Гиллтона вернуть дочь домой. Она ни в чем не виновата… Это все он. Он приворожил ее на балу три года назад, он же и очаровал совсем недавно в монастыре. Сердится ли она? Обижена ли и желает мести? Да. Да, да и еще раз да! Сломлена ли? Нет. После стольких лет разлуки Марианна встретила его красивым распускающимся цветком, пусть и обернутым в грубую мешковину. Она была все так же сдержанна и добра к нему в то время, когда Лукас так остро нуждался в ее помощи. Она обрабатывала ему раны, а он… конченый мерзавец. Нет, ему никакой победой не искупить всей вины перед этой девушкой.
Вдали между вековыми елями показался огонек от факела. Разведчик вернулся. Мужчина перенастроил зрение…Тогда стало ясно, что разведчик не просто идет, а бежит, пытаясь оторваться от погони.
– Вот те раз… - пробормотал Лукас и метнулся в палатку. – Тревога! Все быстро по местам!
– Вот это новости! – удивленно воскликнул подоспевший Джейсон. – Парни, а ну покажем этим нелюдям, где раки зимуют!
– Покажем! – откликнулось сразу пятеро мужчин.
Лукас и Джейсон первыми выскочили наружу. Когинс прихватил с собой пару взрывающихся магических шаров, два сюрикена и стальной острый меч. Его друг запасся также мечом, двумя отравленными клинками, а еще луком со стрелами. Мужчины, не сговариваясь, ринулись наперерез врагу.
Их было много. Орки сами по себе народ довольно габаритный, поэтому численное превосходство людей никак не повлияло на ход битвы. Разведчик, которого удалось засечь с помощью магии лесных фей, привел их точно в логово противника, который ко всему прочему не был готов к нападению. Какая удача!
Но неожиданно из лагеря повалили люди. Откуда они прознали про наступление орков, было и останется тайной для самих орков, но не для Лукаса. Молодой оборотень одним из первых бежал навстречу своей гибели – это понимали все, но только не он. Когинс-младший был одержим мечтой о победе, что придавало ему сил и храбрости. И судьба улыбнулась ему…