Разыскивается: белая и пушистая, с криминальными наклонностями!
Шрифт:
Я этих моральных уродов хорошо запомнила! Так, на всякий пожарный. Чтоб если что, так опознать смогла.
Младшенький (условно) помахал перед моим лицом рукой:
— Эй, с тобой все в порядке?
Идиот — вынес вердикт мой мозг — протащил меня столько на плече, еще о самочувствии спрашивает! Он что, реально думает, что это очень удобная поза для транспортировки людей? Или эти два гада думают, что похищенные люди в принципе не могут чувствовать себя плохо?
— Кажется у нее шок — задумчиво пробормотал старший.
Младший на него опять уставился пустыми глазами, а старший от него отшатнувшись, тряхнул головой и прошипел:
— Перестань, говори нормально, у меня итак голова раскалывается, а тут еще ты с ментальным трепом.
— А если кто услышит?
— Да какая разница? — отмахнулся старший братец. — Девчонка была одна, за нами никто не следит, а что услышит она — кивок в мою сторону — то уже не расскажет. Хватай ее и пошли быстрей, с ее самочувствием позже разберемся, как из города уберемся.
— А если она так и не очухается? Как мы узнаем, где серьга?
А сережки-то у меня и нетуууу. И что делать? Смысл начинать говорить, если сказать нечего? Остается только молчать и строить из себя идиотку. Может еще слюну пустить или соплю из себя выдавить для достоверности? Определится я не успела, меня снова перекинули через плечо, и я поняла, как чувствует себя мешок картошки. Мерзкое ощущение, знаешь, что с этими дядями никуда идти не стоит, но сделать ничего не можешь кроме как каждые пять минут с плеча сползать. Несильно помогает в спасении себя любимой, но моего похитителя это откровенно начало раздражать, а это хоть и мелочь, но приятно.
Выругавшись, меня перекинули на другое плече, да так, что у меня дух выбило. Эх, тяжела ты судьба иномирской пленницы…
— Фриз! — прикрикнул старшенький на младшенького. — Осторожней с ней.
— А чего она постоянно ерзает, и сползти норовит? — огрызнулся этот… АнтиФриз.
— Она это не специально, успокойся.
Меня дотащили до городской стены, технично пропихнули в дырку за кустами в этой самой стене. Я еще раз попробовала сделать шашлык из своих похитителей, потому что мне ужасно не хочется покидать город. АнтиФриза это волновало мало, гореть, эта сволочь не стала, как и его брат. Поэтому мне пришлось, снова успокоится, потому что мне пообещали отрезать уши.
Через кушери растущие возле городской стены мои похитители пробрались довольно бодро, хотя и шипели, когда ветки царапали оголенную кожу. К слову, одежды на них осталось мало после моей попытки поджечь негодяев. Негодяи в отличие от своей одежды — не горят, чешуя у них огнеупорная, поэтому остались они в одних немного тлеющих лохмотьях с дымком. Была бы я чувствительной барышней, давно бы стала пунцовой от упоминания моей персоны со столь нелестными эпитетами. Но в моей нынешней ситуации не до защиты морального облика, тут бы физический сохранить в целостности.
На дороге уже поджидала карета с запряженной в нее темненькой лошадкой, крупненькой хочу заметить и злюченькой или голодной… так копытом стучит, и бедное дерево чуть ли не до пенька сгрызла. Меня затолкали в карету, АнтиФриз залез за мной следом, а старшенький отвязав лошадку от изрядно пожеванного деревца сел на козлы и погнал ее прочь от города.
Ехали мы около получаса пока не добрались до избушки, не той, которая на курьих ножках, но вида не менее зловещего. Выложена она из сруба, весьма подгнившей древесины. Меня затащили во внутрь этого плотнического шедевра и… и на этом все не окончилось. С пола отодвинули каменную плиту, косившую под часть пола, где показался вход в ад… точней в подвал, в моем положении это одно и то же.
Не хилый такой подвальчик, часа два по коридорам петляем. Проходим мимо каких-то помещений, дверей, а иногда на потолке встречаются люки.
— Мы теперь в городе — сказал старшенький остановившись под железным люком. — Под Лоссдаром подобных проходов много, некоторые из них завалины, а некоторые доступны только знатным персонам — подмигнули мне.
Мне здесь предоставили честь топать своими ножками.
Вылезли через люк, и попали в какую-то каменную комнату. Вышли в коридор с сырыми стенами и характерной зеленой растительностью на них, плесень по-моему. Местечко чем-то напоминало тюрьму. Камеры, решетки, цепи, кандалы, нет окон… Ой! А в той комнате ды-дыба!!! Не хочу туда! Я невольно шмыгнула носом и не смогла сдержать слез. Но мои похитители не обратили на меня никакого внимания и к моему счастью мы прошли мимо зала пыток. Кажется, я там смогла углядеть скелет в колодках…
Меня привели в одну из камер, сырую, с решеткой и деревянной скамьей.
— Наниматель вроде говорил, что она оборотень — вспомнил Фриз.
— Ага — кивнул старшенький. — Я помню, только понять не могу, почему она не перекидывается и не пытается дать отпор?
Я бы рассмеялась, если бы не было так грустно. Моя ипостась боевого котэ может только поцарапать. И останется, надеется, что у жертвы начнется столбняк.
— Я оповещу нанимателя — сказал старшенький — а ты пока посторожи ее.
Как только он скрылся из поля видимости, а шаги перестали быть слышны, Фриз спросил:
— Страшно?
Более глупого вопроса я в жизни не слышала. Но в моем положении не до объяснения моему похитителю его умственных способностей, поэтому просто кивнула.
Меня погладили по голове и попытались успокоить:
— Ничего страшного не будет, просто отдашь сережку и, тебя отпустят.
Не выдержав, я все же съязвила:
— Сам-то ты в это веришь?
На мой вопрос только пожали плечами, а вскоре вернулся старшенький с ошейником.
— Она еще не приехала — хмыкнул он, держа в руке ошейник. — Но нужно себя обезопасить, разозленный оборотень — это страшное явление, особенно в закрытом пространстве. Так что не будем ждать пока наша гостья очухается и соизволит перекинуться, да киса?
Я промолчала и только потерла заплаканные глаза, как не пытаюсь перестать реветь, а слезы все равно предательски катятся из глаз. Что ж за день-то такой?
Мне на шее застегнули ошейник, который почти плотно обнимал мою шею. Я потрогала новое «украшение» руками и поинтересовалась: