Разжигательница
Шрифт:
— А потом что? Они просто продали своё наследие и своих потомков, чтобы остановить войну?
— В тебе нет ни капли романтики, — Лео разворачивается на каблуках и продолжает идти. — Я не знаю, кто предложил подписать договор, но соглашение связало две семьи вместе. Их дети уже были обещаны другим, поэтому лучшим решением стало обручить первых внуков.
— И что Нурия чувствовала, будучи помолвленной с таким, как он? — последние слова прозвучали как ругательство. Я вспоминаю все те слова, которыми служанки описывали принца, когда
— Он не был таким в детстве. Леди Нурия и Кастиан дружили с малых лет. Всё время были вместе во дворце, по крайней мере, так говорят. Был короткий период, около года, когда принца отправили на Ислас-дель-Рей на юге. Чтобы поправить здоровье. И это было единственное время вдали друг от друга.
— Не удивительно, что я ни разу его не видела, пока была здесь.
Лео напрягает память.
— Думаю, это было до того, как ты прибыла во дворец. Сколько ему было, пять или шесть, наверное? Сразу после смерти… — опомнившись, Лео обрывает себя на середине предложения, но я заканчиваю за него.
— Смерти младшего принца, его брата, — говорю я и благодарю темноту, что скрывает тот страх, что я испытываю. Некоторые говорят, что Братоубийце судьбой предназначено стать таким же безжалостным, как его отец. Мальчик, который любит боль и смерть. Мужчина, который умрёт от моей руки.
Лео кивает.
— Что касается разрыва помолвки… Ходят разные слухи. Одни говорят, что он не мог удержать Нурию подальше от других придворных мужчин. Гнусная ложь, разумеется. Если бы это могло разорвать союз, который планировали десятилетиями! За считанные дни до свадьбы!
Я делаю кислое лицо.
— Кастиан, конечно, принц, но это не значит, что он стал бы хорошим мужем.
— И что вы знаете о мужьях, юная Рената?
— Ты старше меня максимум на пару лет, Лео. Я могу спросить: а что ты знаешь о мужьях?
— Только то, что у меня был один, и его больше нет.
Моё сердце разбивается на осколки, но он не позволяет мне переживать за него.
— Не нужно делать такое лицо, я не потерплю сегодня никакой печали. Позвольте мне закончить рассказ.
Мы приближаемся к моим покоям и оба замедляем шаг.
— Давай. Подозреваю, что ты-то можешь отделить ложь от правды.
— Естественно. Да, их помолвку разорвал принц Кастиан. Они отправились в совместное путешествие, но когда вернулись, всё уже было кончено.
Год назад?
— Это было до или после битвы в Риомаре?
Тёмные брови Лео поднимаются.
— После. Поездка была задумана в честь празднования победы принца.
Тогда впервые он чуть было не убил Деза. Я проигрываю в своей голове обрывки воспоминания. Князь Дорадо и мятежник. Моё горло сдавливает желание закричать, но голос Лео выводит меня из этой темноты.
— До этой поездки они были безумно друг в друга влюблены. Все им завидовали. Это была любовь
— Нет, не слышала, — меня сейчас стошнит. — Что такого ужасного могло случиться, чтобы разорвать вековое соглашение и встать на пути настоящей любви?
— Поговаривают, что принц Кастиан застукал леди Нурию с кем-то в её постели. Когда этот слух распространился, придворные леди требовали судить её за государственную измену. Королевский священник собирался отлучить её от церкви. Но леди Нурия всегда ставила превыше всего верность и преданность. Кто бы поверил слову принца больше, чем её?
Сомневаться в словах принца, даже наедине, опасно. Но это и так была опасная ночь. Возможно, я ошибалась в Лео во многих отношениях. Он, может быть, и не Сорока, но я знаю, кому он на самом деле предан. Леди Нурии.
— Разве это не отменяет соглашение? Может ли Тресорос вернуть себе независимость?
Лео присвистывает, как будто сам не может поверить в то, что собирается сказать.
— В том-то и дело. Ей позволили сохранить семейные владения и титул. Принц ругался со своим отцом, чтобы у неё всё это осталось. Компромиссным решением стал брак с одним из судей Руки Правосудия.
— Но…
— Могу я спросить, чем вызван ваш интерес к этой старой дворцовой сплетне? — не даёт он мне договорить, и я воспринимаю это как знак того, что я дошла до его границы допустимого. Мы сворачиваем в тёмный коридор, и я впервые чувствую облегчение, что вижу стражника у своих покоев.
Я пожимаю плечами и отвечаю легко, беззаботно, как говорят девушки при дворе:
— Ты не можешь винить меня в том, что сплетни — сейчас моё единственное развлечение. Меня не было здесь слишком долго.
Улыбка Лео была полна лукавства, но даже если он подозревает, что у меня есть иные намерения, то он ничем это не выдаёт. Дружески помахав рукой, он выкрикивает:
— Гектор! Где же ты был всю ночь? Нам пришлось сделать круг по небесному мосту, пока мы ждали тебя.
То, как Лео врёт, впечатляет меня. Имя звучит как-то знакомо, но после всего произошедшего этой ночью, я не могу вспомнить, где могла его слышать.
Стражник прислоняется к стене прямо напротив моей двери. Его лицо остаётся в тени, но я отмечаю коротко стриженную тёмную бороду и смуглую кожу.
— Да-да, конечно, — бормочет Гектор. — И как же прошла пьянка в честь второй четверти луны?
— Ничего не знаю об этом, — говорит Лео, шагая спиной вперёд к моей двери. Он достаёт тонкий ключ и открывает дверь. — Спокойной ночи, Гектор.
И тут меня как молнией пронзает. Гектор. Я вспоминаю Давиду, как она сидела на кухне и чистила картошку.
— Вечеринки для детей, — ворчит тот.
Лео корчит гримасу для меня, а потом заходит в комнату. Я следую за ним, но останавливаюсь и поворачиваюсь к Гектору. Если есть шанс, надо им воспользоваться.