Разжигательница
Шрифт:
Глава 18
Следующие два дня я просто образец послушания. Иду туда, куда мне говорят Лео и Сула. Помогаю на кухне и со стиркой. Страх быть пойманной берёт верх надо мной. Моё тело словно не принадлежит мне. Даже когда я одна, меня не покидает ощущение, что за мной наблюдают. Оно пробегает холодком по позвоночнику, парализуя таким страхом, что только на вторую ночь я нахожу в себе смелость прочитать альман, украденный из покоев принца Кастиана.
После всех приготовлений ко сну я прислушиваюсь к шагам
Кастиан снимает свой золотой венец. Принц весь покрыт кровью и грязью: ими перемазаны лицо и шея, насквозь пропитана одежда. Его руки дрожат, пока он развязывает шнуровку своей рубашки.
В покои входит служанка. С её большими карими глазами она похожа на сову. Но когда он её замечает, он медленно выдыхает. Она выглядит так, будто хочет подойти ближе, но не решается. Её огрубевшие руки жестикулируют в воздухе.
Кастиан важно кивает.
— Да, ванна — это то, что мне сейчас нужно. Спасибо, Давида.
Женщина кланяется, собирает вещи, которые он сбросил на пол, и выходит из комнаты. Слушая звук воды из-под крана, Кастиан смотрит на портрет своей матери. Долго, неотрывно смотрит, а потом резко стряхивает головой и открывает тайник за картиной. Он тянется в сейф и достаёт длинную деревянную шкатулку с выгравированными золотыми символами. Его лицо каменное, решительное. Он покидает покои.
Возвращается уже с пустыми руками. Давида появляется с чистой одеждой в руках.
Я сижу в темноте довольно долго, осмысливая увиденное.
Оружие было в покоях Кастиана, но я пришла слишком поздно. Всегда было поздно, потому что он забрал его в тот самый день, когда убил Деза. Я помню этот наряд, который был на нём, и как именно была размазана кровь по его улицу. Я помню, как бросилась к нему, но меня остановили.
А он вернулся в свои покои и велел приготовить ванну. Как Давида могла прислуживать ему? Поэтому она сейчас на кухне? Там она работает, пока принца нет?
Когда я всё-таки засыпаю, мне снится море, которое меня поглощает.
***
На утро Лео и я болтаем обо всём и ни о чём — в конечном счёте, мы вернулись к лёгкости в отношениях. Он не упоминает наше столкновение в покоях принца Кастиана, ни чтобы спросить, что я там забыла, ни чтобы объяснить свои действия, и я прихожу к выводу, что пока угрозы моей безопасности не ожидается. Он явно не хочет, чтобы кто-то знал, что он передаёт сообщения от своей бывшей госпожи, а я не хочу, чтобы
Осталось четыре дня до Фестиваля Солнца. Осматривать дворец днём становится сложнее, потому что навыки слежки Алессандро постепенно улучшаются. Иногда я готова поклясться, что рядом никого нет, а потом замечаю его за углом. Его всегда выдаёт душный запах святых масел, словно он в них купается каждый день.
Я держусь рядом с Лео, и говорю себе, что так надёжнее. Но на самом деле он просто мой единственный друг на всём белом свете.
Лео рассказывает мне все дворцовые сплетни. Леди Севилья застала своего мужа в неподобающей позе со своей сестрой и может пропустить приём в саду, который устраивает королева. Корабль герцога Ариаса пропал в море, возвращаясь с Ислас-дель-Рей — личных островов короля.
Нас прерывает щелчок замка. Лео сужает зелёные глаза в недоумении. Только у него есть ключ.
И у Мендеса.
Судья заходит в мои покои, а моя душа уходит в пятки. На нём штаны для верховой езды и длинный китель с декоративным мечом, привязанным к поясу. Выглядит так, будто он готовится к долгому путешествию. Куда он мог собраться за четыре дня до праздника?
Меня бесит, что он заявляется сюда, как будто у него есть такое право. Меня бесит, что когда он смотрит на меня, его глаза сияют. Меня бесит, что я чувствую облегчение, увидев его, пусть и всего на мгновение.
— Рената, — приветствует он, стягивая перчатки. — Леонардо. Я надеялся застать вас до того, как вы отправитесь по своим делам.
Мы с Лео поднимаемся на ноги, услышав свои имена.
— Какая неожиданность! — отвечаю я, копируя голоса придворных девушек, порхающих по дворцу и постоянно что-то щебечущих друг другу. — Вы были слишком заняты последние дни, чтобы уделить время мне, ваша честь.
— Могу я принести вам… — спешит предложить Лео.
Мендес поднимает руку, и Лео замолкает. Кровь приливает к моему лицу, пока я жду, что он заговорит.
— Я пришёл проверить состояние твоей руки и оставить указания.
— Ваша честь?
Лео убирает подносы с едой и протирает стол.
— Прости, милая. Мне нужно отбыть по делам короля, — говорит Мендес, но его немногословие и холодный тон останавливают меня от расспросов.
— Я как раз собирался поменять повязку, — говорит Лео, возвращаясь из соседней комнаты с швейным набором: новая ткань и настойки в стеклянных коричневых склянках, а также игла и нить на случай, если порез вновь открылся.
— Это не понадобится, — говорит Мендес. — Леди Нурия во дворце. Пожалуйста, убедись что она и судья Алессандро имеют в своём распоряжении всё, что им нужно.
При упоминании её имени мы с Лео переглядываемся. Его тёмные ресницы подрагивают, и он поправляет свой камзол, потянув за нижние края, — единственный признак того, что он может нервничать. Моё сердце вот-вот сломает мне рёбра, но я разрываю взгляд и начинаю разматывать ткань на руке.
— Сию минуту, ваша честь, — говорит Лео и низко кланяется перед тем, как уйти.