Реактор. Черная быль
Шрифт:
В новой школе о некогда позорной кличке «Костыль» никто и не ведал. Напротив, рослый новичок на уроках физкультуры явно превосходил одноклассников по всем показателям. Но школу он по-прежнему не любил. Ему попросту было там скучно. Математические задачки казались ему детскими, на уроках физики и химии была программа, рассчитанная, по его собственному выражению, «на дебилов». Да и книжки он к тому времени читал совсем не те, о которых говорили в школе.
Читал он запоем, проглатывая книги с той же скоростью, с которой считал. Гелий и предположить не мог, что относится к той редкой категории людей, о которых говорят – «человек с зеркальной памятью». По мнению ученых, память этих уникумов
Школьные учителя физики и математики отчетливо понимали, что у них учится поистине юное дарование. Преподаватели других предметов вундеркинда явно недолюбливали. Классная руководительница, училка русского языка и литературы, на родительских собраниях выговаривала бабе Ане, не скрывая раздражения:
– Не спорю, у вашего внука есть определенные способности к точным предметам, но это вовсе не освобождает его от знания других дисциплин. К тому же он весьма несдержан на язык. Недавно на уроке внеклассного чтения он назвал Татьяну Ларину восторженной идиоткой, а про Анну Каренину сказал такое, что я и повторить не решаюсь. Кстати, Анна Яковлевна, почему родители Гелия никогда не приходят на собрания? Я до сих пор их даже в глаза не видела.
Такая тягомотина продолжалась два года. А в восьмом классе Гелька выиграл четыре олимпиады кряду. Ученик московской школы Гелий Строганов стал победителем городской и всесоюзной олимпиад по математике, выиграл всесоюзную и международную школьные олимпиады по физике.
До этого попасть на международную олимпиаду у него не было ни единого шанса. Работа профессора Леонида Строганова была засекречена до такой степени, что о выезде за рубеж ни его самого, ни членов его семьи даже речи идти не могло. Но в тот год физическая олимпиада школьников проводилась в Ленинграде. В город на Неве приехали школьники всех стран соцлагеря и даже их сверстники из Швеции, Финляндии и Великобритании. Юный Строганов был единственным восьмиклассником. Тут уж расстарался его школьный учитель физики. Он обивал пороги гороно и добрался даже до Министерства просвещения. Поскольку в олимпиаде участвовали только ученики старших классов, Строганова допустили в порядке исключения.
***
Заседание кафедры на физмате Московского государственного университета завершилось весьма нетрадиционно. Сначала обсуждали кандидатские диссертации двух аспирантов, потом утверждали новое расписание. И когда все уже решили, что пора расходиться, попросил минутку внимания собравшихся академик Гольверк. Михаил Борисович в кругу коллег слыл известным оригиналом, вот и сейчас, когда все устали и хотели побыстрее разойтись, он потребовал внимания. Но академикам, тем более таким маститым и титулованным, отказывать не принято, все покорно расселись по своим местам.
– Как вам, коллеги, должно быть, известно, я недавно сподобился быть председателем жюри на международной олимпиаде школьников в Ленинграде. Меня это поручение сначала даже обидело, но в министерстве мне сказали, что такое международное мероприятие в Советском Союзе проводится впервые, моя миссия чисто представительская, а престижстраны требует, чтобы жюри возглавил известный ученый. Подхалимское утверждение, что я известный ученый, меня, естественно, подкупило, и я дал согласие. О чем теперь не жалею. Победителем стал советский школьник, москвич, и я полюбопытствовал, чем же отличился сей юноша, тем более мне сказали, что он был самым младшим из всех участников. Я прочитал его работу с истинным наслаждением. Поверьте старику на слово, это уже готовая кандидатская диссертация. Причем из тех, какие можно развивать в дальнейшем безмерно. Имя этого юного дарования, – академик извлек из портфеля канцелярскую папку, глянул на наклейку и произнес: – Гелий Строганов.
– Позвольте, позвольте! – вмешался профессор Денисов. – А не отпрыск ли это профессора Строганова?
– Вполне возможно, – согласно кивнул академик Гольверк. – Я, признаться, как-то не сопоставил. А сейчас припоминаю, что Леонид Петрович что-то такое говорил про своего сына. Он вроде из этих, как их бишь называют, феноменальных счетчиков. Оперирует в уме любыми цифрами.
– Ну, это скорее талант цирковой, нежели научный, – сварливо буркнул кто-то из присутствующих.
– Весьма спорное утверждение, коллега, весьма, – возразил Михаил Борисович. – Впрочем, речь сейчас не об этом. Полагаю, что нам ни в коем случае нельзя терять из виду этого парнишку. Мы вот как сделаем. Я вечерком позвоню Леониду Петровичу, узнаю, его ли это сын, но даже если он просто однофамилец, это ровным счетом ничего не меняет. Надо про этого Гелия узнать все поподробнее.
Михаил Борисович Гольверк относился к тому разряду ученых, которые считают, что школа – на то она и школа, что не может существовать без учеников. Своих же выучеников, если видел в них научный потенциал, он лелеял, берег и опекал всячески.
***
Через две недели Гелий с отцом поехали в МГУ, на встречу с академиком Гольверком. На семейном совете решили, что столь важное событие должно проходить непременно с участием отца. И как ни ссылался Леонид Петрович на занятость, аргумент тещи оказался неоспоримым:
– Ради будущего сына вы должны ехать вместе с ним, Леонид, – сказала Анна Яковлевна, как припечатала.
Когда после почти часового разговора с Гелием ученые остались вдвоем, его попросили обождать в коридоре, Михаил Борисович сказал Строганову-старшему:
– Ваш сын далеко пойдет, Леонид Петрович. Это, простите за сравнение, алмаз, истинный алмаз. Но, как и всякий драгоценный камень, он нуждается в огранке и шлифовке. И начинать надо немедля. В его возрасте так мыслить – это дорогого стоит. Он уже сегодня знает больше, чем многие выпускники физмата. Он должен учиться на нашем факультете, – решительно заявил академик.
– Но позвольте, Михаил Борисович, – возразил Строганов. – Он же еще школьник, только-только в девятый класс переходит.
– Я еще не знаю, как это правильно сделать, но я подумаю, посоветуюсь с ректором.
Разговор с ректором получился тяжелым. Поначалу он и слышать ничего не желал: пусть мальчик окончит школу, а там видно будет.
– В конце-концов, есть закон, который нарушать никто не вправе, – сердился ректор. – Не может стать студентом школьник, не получивший аттестата зрелости.
– Из всякого правила есть исключения, – настаивал Гольверк.
– Из правил есть, из закона – нет, – не уступал ректор.
Но сломить напор академика было не так-то легко. В итоге соломоново решение нашел сам ректор и даже пообещал утрясти его в Министерстве высшего образования. Гелий два года будет посещать лекции физико-математического факультета МГУ в качестве вольнослушателя, затем экстерном сдаст школьные экзамены, получит аттестат и уж потом станет полноправным студентом.
Первого сентября вольнослушатель физмата МГУ Гелий Строганов впервые переступил порог студенческой аудитории. В этот день ему исполнилось пятнадцать лет.