Real-RPG: Ледяное пламя
Шрифт:
– Скажи, что мы согласны казнить его. Не сейчас, позже.
На лице Дарриана не дрогнул ни один мускул – наследный герцог не удивился и внешне не расстроился от моих слов. Вот это правильный подход – если ты привык отнимать чужие жизни, то и к перспективе потерять свою относись с легкостью и пониманием. Уважаю.
После слов Робарта благородное собрание на несколько мгновений затихло, а чуть погодя разразилось криками. Тональность несколько поменялась – но уровень агрессии практически не снизился. Военный вождь Красной Орды – сменивший убитого нами Гаргл-Даргана, поднял руку, и сделал недвусмысленное
Дархан Дар-Груун
Военный вождь Красной Орды
Серьезный дядька. И кстати, вместе с ним власть сменилась – если Гаргл-Даргана охраняли воины Красного Легиона, то сейчас вокруг костяного трона и постамента стояли воины, на шлемах которых по примеру гассанидских всадников красовались лошадиные хвосты. «Бригада «Фламхандер» - задержался я чуть взглядом на гербе в виде вставшего на дыбы красного коня на черном фоне. Фламхандер – первые орки, что пересели со зверей на лошадей. Первый корпус нелюдей в армии Гас-Санда.
И что мне сейчас делать? И спросить не у кого – только у себя самого.
Ссориться с вождем Орды, отстаивая жизнь рыцаря? Который едва меня не прикончил?
Я быстро развернулся, схватил Дарриана за предплечье и с усилием дернул на пустое пространство. Рыцарь, покачнувшись, пробежал несколько шагов – последние делал уже без головы. Ноги Дарриана подкосились, и доспехи глухо стукнул об утоптанную землю. Кровь толчками выходила из перерубленной шеи, а остановившийся взгляд светлого рыцаря Дарриана, наследного герцога Фламгорна, укоризненно уставился на мой сапог.
На несколько долгих минут установилась тишина. Я смотрел на тело Дарриана и напряженно ждал, когда труп засияет светом и Лунатиарна примет своего слугу. Кровь по-прежнему растекалась под упавшим рыцарем, глаза его покрывала мутная поволока. Мне даже неуютно стало – Дарриан смотрел почти как живой, поэтому я кончиком меча повернул голову, так чтобы мутнеющие глаза рыцаря смотрели в другую сторону. Тело рыцаря-храмовника осталось лежать на мерзлой земле. Своей богине он был не нужен.
Убийство Дарриана прошло фоном. Как комара прихлопнул – даже времени рефлексировать не было. Мне очень нужна пауза для передышки. Я понимал - сейчас на совете произойдут события, которые отразятся на моей судьбе и мне надо срочно решить, что делать. Штурм Дель-Винтара, истребление жителей города, предательство огненных магов – их бегство из обреченного города. Из обреченного города…
Пока я ждал реакции Лунатиарны на убийство своего слуги – принимая пугающее, но рациональное решение, собравшиеся постепенно вновь загомонили, обращаясь явно ко мне.
– Что еще они хотят? – устало поинтересовался я.
– Петушиное племя требует выдать им Ронана Бан-Роана.
Взглянув на другой конец площади, где визгливо кричали ярко наряженные тролли, я подумал о том, что насчет петушиного племени был далеко не первым, прибегшим к подобному сравнению.
– Его-то за что?
– В нем есть кровь эльфов, - пожал плечами Робарт.
– Тролли говорят, что таким в Орде нет места. Но это лишь повод – вся Орда знает, что именно Ронан убил Гаргл-Даргана в тот момент, когда тот трахал любимую наложницу Дархана Дар-Грууна, - негромко произнес Робарт, наклонившись ко мне и прикрывая рот рукой. – Говорить об этом прямо просто опасно, но тролли жаждут смерти Ронана по воле Дархана, и он не отступится.
Вот это прикол – едва не рассмеялся я. Люди, нелюди – проблемы у всех одинаковые, как обиды и методы решения.
– Троллей же не любят в Орде, да? – чувствуя тень созревающего плана, поинтересовался я, сопоставив мельком виденные картинки воспоминаний собственных, здесь, и из памяти Андориэнн.
– Троллей никто не никто не любит. А петушиное племя тем более, - коротко ответил Робарт.
– Ты просто не умеешь их готовить, - хохотнул уже хорошо накидавшийся Ронан. Полуэльф, который добрался до бутылки, стал развязным и общительным – видно было, что ему невероятно сильно требуются свободные уши, но серьезность момента пока удерживала его от того, чтобы навязывать кому-то беседу. А желающий его смерти военный вождь Орды и вовсе его, судя по всему, не беспокоил.
«Ты просто не умеешь и готовить». Сейчас, в Тарне – на другом конце мира, гассаниды готовят тысячи орков к жертвоприношению для открытия портала в мой мир. А тролли здесь, пришли сюда всем племенем.
На несколько мгновений замер, разглядывая на другой стороне площади орков-шаманов, тронутых черной скверной, напряженно переступающих троллей – которые не могли даже пары секунд провести в неподвижности, а после глянул на постамент, на котором расположился военный вождь Орды. Но на окружающих я смотрел, не замечая детали – перед внутренним взором мелькали картинки будущего – вторжение на Дворцовой площади, Марина в ледяном зале, орки сражающиеся с детьми леса.
Прямо за постаментом, где расположился военный вождь, виднелась стрела башни магов Дель-Винтара. Города, обреченного на гибель. Все мои мысли, все буйство красок и смертей на перекрестках миров, вдруг прекратилось – я уже точно знал, что надо делать. Сделать здесь и сейчас, под стенами обреченного города.
Нужно просто удалить точку фокуса.
– Робарт.
– Да.
– Скажи мне, кто пришел сюда, в ледяные пустоши, целым племенем, не оставив в Тарне никого.
– Камнеглоты, Петухи, все трогги, Ухорезы, Горлопаны…
– Многие из тех, кто привел сюда свои племена полностью – вместе с детьми и женщинами, подчиняются колдунам черной скверны?
– Практически все.
Обернувшись, я отобрал у Ронана мех с вином. Еще до того, как глотнул, почувствовал сивушный запах – пойло не было вином, - это оказалась настойка не слабее гоблинской, которой угощал меня Иванов.
– Пойдем, переводить будешь, - поморщившись, я обернулся к Робарту. Полуорк, неприязненно дернув щекой, бросил короткий взгляд на бурдюк с сивухой. Видимо, к алкоголю орки без приязни, в отличие от эльфов. Почувствовав, как внутри ярким клубком взорвалось тепло, я сделал еще несколько больших глотков, и бросив на землю мех, двинулся вперед. Позади что-то протяжно и возмущенно крикнул мне вслед Ронан, но я уже не обратил внимания. Меня теперь занимала энергетика толпы, которая смотрела на меня совершенно неприветливо.