Real-RPG. Практикант 2
Шрифт:
— Я сделал все за тебя. Ты получила награду незаслуженно. Настало время отрабатывать долг.
Все мысли: о такси, ресторане и отдыхе в объятьях мускулистых мачо, мгновенно вылетели у нее из головы. Линда замерла на месте и подрагивающим от напряжения голосом прошептала в гаджет:
— Что я должна делать?
Глава 38
Три дня в доме артефактора пролетели, как во сне. Фиг знает, то ли переутомленный за предыдущие две недели организм настолько отчаянно нуждался в отдыхе, что меня все это время ежедневно и еженочно неудержимо тянуло в сон, то ли хитровыдуманные хозяева, попросту, постоянно
Отчетливо врезалась в память лишь первая ночь, когда Митюня привез меня после офисных посиделок в дом Елизаветы.
Еще по дороге в машине мой провожатый связался по айфону с подругой-артефактором, и предупредил ее о моей болезненной худобе и полном отсутствии аппетита. Потому к нашему прибытию Лиза успела сварганить офигительно вкусный куриный бульончик, который, в отличии от бургеров и прочего фастфуда, мой желудок воспринял настолько благосклонно, что без намека на протест принял аж две к ряду здоровенные миски наваристого напитка.
После позднего ужина Митюня попросил меня показать Лизе свои трофеи, и я высыпал на стол перед женщиной добытые из кармана горошины энергосути, пару разноцветных кристаллов и эблюс.
Горошины энергосути тут же были тщательно взвешены на аптекарских весах и отложены в сторону, мне же было объявлено, что эти полезные для изготовления артефактов расходники Елизавета готова у меня приобрести аж за три тысячи шестьсот пятьдесят евро. До сих пор не привыкший к таким астрономическим для студента суммам, разумеется, я был более чем рад сбагрить «ртутные» шарики по предложенной цене. Но вспомнив свой давнишний уже торг с Митюней за амулет Навигатора, решил приколоться, и объявил, что готов продать горошины энергосути лишь за четыре тысячи евро. Как не странно, меня не подняли на смех, напротив, Митюня даже одобрительно крякнул, за что тут же был отправлен раздосадованным артефактором в другую комнату. И после ожесточенного торга тет-а-тет с Елизаветой, мы пришли к компромиссной цене сделки в три тысячи семьсот шестьдесят евро.
Продавать эблюс я отказался категорически, заказав изготовить из него артефакт-расширитель. И этот заказ обошелся уже мне в пять тысяч восемьдесят евро (это уже цена после торга, потому как изначально Лиза за работу запросила пять с половиной тысяч евро).
Но в минусе я, разумеется, оставался не долго. Моя догадка, что кристаллы ценятся гораздо больше энергосути, подтвердилась в полной мере, когда за оранжевый — далеко не редкий, по утверждению Лизаветы, кристалл, выпавший из матерой бестии — мне с ходу было предложено две с половиной тысячи евро. В процессе торга удалось накинуть на начальную цену еще сто тридцать евро, и в итоге этот кристалл был выкуплен у меня аж за две тысячи шестьсот тридцать евро. Путем несложных вычислений, я прикинул, что снова в плюсе более чем на тысячу триста евро.
Однако самое интересное началось, когда мы добрались, наконец, до последнего дымчато-серого кристалла. Лиза объявила, что этот редкий и дорогой кристалл, выпавший из курильщика (последнее для меня, разумеется, стало шокирующей неожиданностью), она готова выкупить у меня аж за сто тысяч евро, и торг тут невозможен, потому что сто тысяч — это вся имеющаяся в ее домашнем сейфе наличка. Но артефактор тут же честно предупредила, что на моем месте не стала бы продавать столь редкий трофей, а, накопив еще пару десятков тысяч (не рублей, разумеется), заказала бы изготовить из него артефакт Кислотного дыма — оружие, эффективное практически против всех тварей теневой параллели… Лизавета продолжала мне расписывать разрушительный потенциал Кислотного дыма, но испытав не так давно его секундное воздействие на собственной шкуре, я прекрасно все знал и без ее убеждений. Потому в пол уха
Сто тысяч евриков, а! — ликовала у меня в голове Марина. — Кто молодец — я молодец!..
Серега, прикинь, как толстуху переклинит, когда она этого камушка в своей копилке не досчитается?
А если она догадается, что это ты?.. то есть я… то есть мы…
Да хрена лысого она догадается. Скорее на Линду подумает. Толстуха ж уверена, что это кукольник, по приказу хаосистки, в кармане у нее рылся.
Все равно мне как-то не по себе… Фак! Это ж считай была главная драгоценность среди ее трофеев!
И поделом суке толстожопой! Забыл, как она из ботинок эблюсы твои умыкнула?
Такое забудешь…
Вот и нехрен нюни распускать. Мы ж, считай, гребаный джекпот сорвали! Радоваться надо…
— Сергей, ты часом не заснул? — легкий тычок в плечо вернул меня от мысленного к реальному диалогу.
— Нет, все в порядке, просто задумался, — тут же откликнулся я.
— Ну и чего надумал? Готов за сто тысяч продать кристалл? Или, все-таки, отложишь редкий трофей на будущее?
— Готов.
— Ну, как знаешь, воля твоя, — и дымчато-серый кристалл тоже был сдвинут маленькой женской рукой к другим проданным трофеям.
По завершении наших торгов, Митюня был призван обратно в гостиную, а мне было велено задирать футболку и ложиться на диван. Дальше Елизавета со сосредоточенным видом долго водила над моим животом какими-то непонятными амулетами, сканируя таким замысловатым макаром татуировку крестража.
Итоги обследования для меня остались секретом, потому как еще в процессе осмотра на меня накатила первая волна сонливости, и я банально отрубился, лежа к верху пузом на мягком диванчике в гостиной… Дальше, сквозь сон, вроде, ощущал, что на щиколотках ног и запястьях рук мне затягивали ремни, и лили потом что-то пронзительно-ледяное на живот, настолько болючее, что я даже от болевого шока потерял сознание. Впрочем, все это мне запросто могло и присниться, потому что утром я проснулся свободным от пут в нормальной постели, с татухой крестража на невредимом животе, и еще со зверским аппетитом. А потом, кажется, повторно уснул прямо за столом, едва набив пузо утренней кашей…
Дальше снова пробуждение в кровати, обед, и резкая волна сонливости… Опять возвращение в реальность уже в постели, ужин и неодолимый сон… И так три дня по кругу. Вот и решайте: последствия это длительного переутомления, или действие каких-то подмешанных в еду препаратов?
Как бы там ни было на самом деле, до правды теперь фиг докопаешься, потому как три дня изоляции остались уже позади.
Этим утром я проснулся не сам, а от знакомых пронзительных трелей айфона, оказавшегося вдруг на прикроватной тумбочке. Потянувшись, я мазнул пальцем по экрану, отключая в гаджете надрывающийся будильник. За окном еще было темно, и затяжной осенний дождь вовсю барабанил по стеклу, но, несмотря на располагающие к досыпанию под одеялом дорассветную рань и дождливую погоду, я вдруг почувствовал себя настолько бодряком, будто только что подряд засадил две чашки крепчайшего кофе.
Выскочив из-под одеяла, я натянул джинсы и поплелся на кухню. Поскольку в коридоре уже горел свет, а из кухни доносились приглушенные голоса, еще на подходе к месту стало понятно, что, несмотря на такую рань, проснулся в доме я самым последним.
Помимо Елизаветы, которую я наблюдал здесь ежедневно, во время трехразового приема пищи, в этот раз на кухне за столом обнаружился и завтракающий Митюня, которого я не видел с ночи заселения, все три полукоматозных дня.
— Давай, практикант, скоренько перехвати чего-нибудь, и погнали, — кивнув мне здоровяк на пустой табурет рядом.