Реалити-шоу для Дурака
Шрифт:
Маша подмигнула и, игриво оттолкнув его, выбежала на берег. Но он нагнал ее и повалил на землю.
Они смотрели друг на друга. Кажется, целую вечность. Она видела лишь его большие грустные серые глаза и его улыбку. Она легла на прохладный песок. Приятная для телп прохлада прошлась по бедрам, спине, по плечам…
Небхеперура нежным движением руки отодвинул ее челку набок. "Нельзя, нельзя, всё это неправильно! — крутилось в голове у Маши. Она посмотрела на реку через его плечо. Самое время крикнуть: "Крокодил! И смыться в заросли камышей, прикрываясь скомканным платьем. "Нет, так нельзя… всю жизнь бежать… от любви… от взросления… от будущего! — сказал совсем
Небхеперура распрпвил бантик на платье любимой девушки. А она, засунув ноги в босоножки, обернулась к нему. Небхеперура стоял перед ней на коленях. Он бесцельно смотрел на валявшийся на песке корсет и хеттские сапоги, что он стянул у стражника у северных ворот, когда сломя голову кинулся спасать Маш-шу. Несмотря несколько часов сна, выглядел он не только вымотанным и усталым. А еще у него никогда не было такого несчастного взгляда! Маша села рядом, не спуская с него глаз.
— Я чем-то тебя обидела? — это единственное, что крутилось у девушки на языке. — Или я… это… неправильная, не умею как надо… это… ну… то, что мы сейчас делали… Честно скажу, я не умею… У меня никогда никого не было…
Слишком жалкий вид был у парня. Неужели, она причинила ему боль или обидела словом? Мало ли.
— Нет, — сухо ответил он, — дело не в тебе, ты самая лучшая девушка на свете. Просто мне уже несколько дней не могу уснуть. Мне кажется, что меня преследует тень прошлого.
Очень мило! Сначала брат гонит лабуду про крылатый призрак Ирки, блуждающий по улицам Уасета, а теперь и этот в ту же степь. И, что самое интересное, сны эти имеют воплощение.
— Мне, — продолжал Небхеперура, — во сне является женщина. Она старше меня лет на пять. У нее густые рыжие волосы и краснющие глаза.
Ну-ну, старые знакомые. Девеча встречались. А еще у нее есть рыжий толстый ослик с не менее злобным взглядом.
Перенек посмотрел на плывущие облака, а потом продолжил рассказ:
— Она обвита цепями, прикована к скале с рельефом, на котором изображены Эхнатон, Нефертити и три их старшие дочери: Меритатон, Мекетатон и Анхесенпаатон. Над головой висящей женщины — Атон, солнечный диск, и лучи касаются ее головы. Прямо за её спиной — изображение Меритатон. А сама женщина… вылитая дочь Сета и Нефтиды [37] . На ней короткое зеленое платье… странное, не кеметское… Руки у нее подняты, на каждой по золотому браслету с цепью. И оковы… к потолку прикреплены. Женщина… висит, понурив голову, пока в комнату не войду я. Она окидывает меня огненным взглядом. Её глаза несчастны, я тянусь к ней, но она лишь отрицательно мотает головой, а потом говорит: "Она выпила мои силы! Она хочет убить и твое счастье! Найди Ивана Дурака! Только он может освободить мою душу! И так уже дней пять. Как только ночью я пытаюсь уснуть, ко мне приходит этот сон. Я не могу его больше видеть. И, самое страшное, мне знакомы черты лица этой женщины, но я не могу вспомнить ее имени! Да что я говорю? Тебе это не интересно.
37
Согласно мифологии Сет был женат на Нефтиде (в некоторых вариантах — Астарте), но детей у них не было. Небхеперура же причислил девушку из сна к детям Сета только благодаря цвету волос и глаз.
Маша обняла его. Вроде бы, так должно быть спокойнее.
— Ее зовут Ира, если это тебе о чем-то скажет. И-ра… почти кеметское имя. Во снах мы порой видим страшные вещи, — сказала она. — А ночью ты ходишь по городу, чтобы не уснуть и не видеть ее? И мне очень интересно.
— Да… последние дни я, вообще, мало сплю. Так, вздремну днем и хватит… Днём она не является в мои сны.
— Мой брат… — Маша сказала это тихо-тихо, будто боялась, что кто-то ее может подслушать. — И его возлюбленная… Это все из-за них.
Она была на двести процентов уверена насчет личности таинственной незнакомки. Единственное, что она не могла понять — почему Ира явилась во сне именно к Небхеперура и просила его о помощи.
— И знаешь, — ни жива, ни мертва сказала Маша, ей подумалось, что она сейчас начнет рассказывать не что иное, как страшную сказку про гроб на колесиках или черную простыню, — я же говорила, что мой брат, кажется, выследил ее во дворце у Тутанхамона… Она вместе с каким-то мужчиной готовит страшное дело…
Небхеперура, тяжело дыша, круглыми от удивления глазами, смотрел на Машу.
— Они через три дня собираются убить фараона.
— Маш-шу?! Это правда?!
– на лице Небхеперура, кроме ужаса, не осталось никаких эмоций.
Уж какой, но подобной реакции от него она не ожидала. Что-то парень сильно переживал за фараона. Хотя он работал при дворе, и ясно, что со сменой начальства ему, возможно, грозит увольнение. А если он кто-то типа главного бухгалтера, то есть, казначея, тогда и вовсе он может записываться на прием к парасхиту.
— Да, правда, — продолжила она, — но мой брат ее поймает, и все твои страшные сны…
— Маш-шу, все не так просто! То, что является к тебе во сне — твоя судьба! И ты не вправе изменить ее ход! Всё равно… найдет твой брат эту женщину или нет, убьет ее или нет, но я умру молодым… потому что она Богиня, она дочь Сета, а от него добра не жди!
Девушка посмотрела на пушистые белые облака.
— Ты мне не веришь… — разочарованно сказал Небхеперура.
— Нет, — честно ответила она, — если бы все, что мне приснилось за восемнадцать лет моей жизни, сбылось, то мир бы рухнул от ужаса: раз пять бы я погибла в авиакатастрофе, раз восемь утонула бы в море, несчетное количество раз вышла бы замуж за пластмассового принца на белом коне… Поэтому твой сон тоже не вещий, и тебе никто не будет мстить, а проживешь ты… ну, лет сто, как минимум!
— Хотелось бы, — мечтательно сказал он и посмотрел на небо, на те же облака, которыми любовалась его подруга. — Когда у меня есть ты… богиня Маш-шу… спасительница…
Облака плыли на юг, постоянно меняли форму, распадались на части или, наоборот, собирались в кучку. У них все как у людей: хотят одно — получат другое.
Маша положила голову ему на плечо. Ей так не хотелось, чтобы он уходил. Она не верила в вещие сны, но что-то недоброе все же вкралось в ее сердце. Какое-то нехорошее чувство, страх, что однажды, и очень скоро… они уже не будут вместе.
Программа 10. Следствие ведут колобки
Земли крестьянам, фабрики рабочим,
а что тогда бедненькому фараону достанется?
— Ну, я же говорил, что она вернется, — Хоремхеб ударил Ивана по плечу, когда удивленная донельзя Маша подошла к их с братом дому.
Она ожидала увидеть тут кого угодно, но только не главнокомандующего кеметской армией собственной персоной. Военачальник держал под узды черного коня, которого, как показалось девушке, она видела сегодняшней ночью. Весь в пыли, этот конь робко топтался за спиной уважаемого военного, который крепко жал руку ее брату.