Реалити-шоу «Властелин мира» (сборник)
Шрифт:
Люди уже забыли про те времена, когда был один Бог. Один на всех. До которого нельзя было дозвониться или отправить письмо по е-мейл.
Я и сам забыл об этом. Вспомнил случайно, когда перелистывал какие-то архивы, старые, как мир.
Не знаю, чего ради я пошёл искать того, старого Бога. Кажется, тогда у меня сломался мой портативный бог, а денег на нового не хватало. И я спохватился, что про старого Бога все забыли, значит, он хранится где-нибудь бесхозный, и он будет только мой.
Я пошёл искать Бога. Тут-то и началось самое интересное:
Я искал Его – в снегах Гималаев и песках Сахары, в пучинах Атлантики и в сибирских чащах. Искал и не находил. И даже когда мне достался портативный бог на распродаже, со скидкой семьдесят процентов по клубной карте (вышла новая модель, распродавали старые), я не прекратил поиски. Я прерывался только чтобы помолиться портативному богу, вымолить ужин, ночлег, чистую одежду, горячую ванну – и наутро снова пускался в путь на машине, которую тоже вымолил. Иногда я просил у бога вместо машины самолёт или батискаф, смотря где собирался искать Бога.
Сам не знаю, зачем искал. Просто… не знаю. Хотел у него попросить чего-то… сам не знаю, чего. Чего-то особенного, не машину или дом, а чего-то, чего можно попросить только у него одного, я даже не знал, что, он сам знал…
Когда грянула Катастрофа, я был где-то в джунглях Амазонки, поэтому не сразу узнал, что случилось. Когда я снова выбрался в большие города, в мире был коллапс. Волна самоубийств – по всей планете. Мир, сходящий с ума…
…кто-то говорил, что виной всему солнечные вспышки, кто-то грешил на микросхемы, что раньше японские у богов были, а теперь китайские, говнище, кто-то под страшным секретом сообщал, что внутри богов использовались какие-то кристаллы, редчайшие на земле, а теперь эти кристаллы кончились…
Факт оставался фактом: мир в одночасье остался без богов.
Стали вспоминать, как жили без богов. Ничего не вспоминалось. Люди разучились добывать железную руду и печь хлеб, шить одежду и превращать уголь в электричество.
Я заметил, что все поглядывают на меня. Искоса. Осторожно. Как будто думают, что я что-то знаю про бога, всё-таки столько лет его искал…
И мне нечего им сказать.
2013 г.
Не под тем соусом
– Голуба моя, ты чего наготовила?
Смотрю на него, ну что не так, что не так, так и хочется огрызнуться: готовь сам. Нет, так нельзя, так и будет готовить сам, и так всеми правдами и неправдами его в дом заманивала…
– Что не так… тебя кто учил миры готовить?
– Жизнь.
– Ну-у, жизнь так не учит… – он смотрит на приготовленный мною мир, фыркает, – такую преснятину разве что смерть научит готовить.
– А что? Всю жизнь у нас так в семье миры готовили…
– Жалко мне вашу семью.
Смотрит на приготовленный мною мир. Мир как мир, большой,
– Ну ты бы, голуба, хоть в магазин разок зашла, хоть бы посмотрела, что там у входа продаётся…
– Ой, там ещё пахнет так…
– Вот-вот, и я про то же… слова при-пра-вы, спе-ци-и тебе незнакомы? Вон они там все по коробочкам разложены: любовь, сострадание, соперничество, мечта, отчаяние, ревность, сомнение, зависть, обман… что там ещё… дружба, верность, предательство… я тебе на что денег-то кучу давал? И накупила бы… и сготовила…
– Да это уметь надо, пропорции вымерять…
– Учись…
Сжимаю зубы. Вот что меня бесит так бесит: когда начинает жизни учить, всеми силами подчёркивает, что ему-то уже сто миллиардов веков, а ты кто такая, полтора столетия на свете живёшь…
– Ну, ну, я сам такой был, – прижимает меня к себе, большой, сильный, усеянный звёздами, – по молодости вообще готовить не умел, не знал, за что схватиться, чтобы создать землю и небо. Ты прикинь, мне мамка первый раз специи дала, ужин сготовить, так я в один мир весь коробок жадности забабахал.
– И что было? – фыркаю.
– Ну что… мир на ужин мамке пришлось готовить…
– Да нет… с миром что было?
– А что было, выбросить пришлось. Кинули его, так и вертится возле какой-то звезды… третий по счёту. Что там делается, лучше и не смотреть… ладно, давай ужинать, и такое сойдёт…
Садимся возле мира. Созерцаем его жизнь. И правда пресноват мир получился, ну да ничего, на первый раз сойдёт…
2013 г.
Ночь в доме
Наступал вечер, на дорогу ложились длинные тени, уходили за самый горизонт. Смолкали птицы в тенистых рощах, оседала полуденная пыль, уже не слышалась над бескрайним полем песенка жаворонка. Солнце уходило за холмы, смотрело на засыпающий мир единственным красным глазом. Над рекой поднималась шустрая мошкара. Сгущались сумерки.
Приходила Ночь.
Нет, не та ночь, которая приходит каждый вечер, не та ночь с полной луной или тонким месяцем, с щёлканьем соловья, с шумными ночными дождями, после которых мир как будто рождается заново. Нет, то приходила другая Ночь, которая бывает несколько раз в год, с четверга на пятницу тринадцатое.
Ещё заранее, за недели, за месяцы, смотрели в календари, качали головами, старались домой прийти пораньше. Если встречались двое на улице, говорили про природу, про погоду, а нет-нет да и умолкали, смотрели к востоку, откуда приходила Ночь.
А в четверг, двенадцатого, пораньше завершали дела. Рыбак убирал сети, ставил лодку на причал. Пастух загонял стадо в стойла. Жнецы собирали снопы и прятали серпы и косы.
Каждый спешил в свой дом.
Так повелось, что Ночь можно было переждать только в доме. Конечно, не в каком попало, а в своём собственном, чужой дом и чужой очаг тебя не убережёт и не примет. Войти в свой дом, закрыть двери на засов, повесить оберег, лечь в кровать, обязательно головой на юг. И закрыть глаза, нельзя смотреть на проходящую за окнами Ночь.