Реалити-шоу «Властелин мира» (сборник)
Шрифт:
– Мы просто обязаны вас взять, – ведущий расплывается в довольной улыбке, крепко жмёт мне руку, – мои поздравления…
Что-то прорывает внутри, не выдерживаю, спрашиваю то, что хотел спросить давным-давно:
– А мы его… увидим?
– Кого его?
– Ну… его…
Ведущий смотрит на меня. Посмеивается.
– Мил человек, вы что думаете… он по первому вашему зову придёт? Вот так вот, вы его пальчиком поманите, он и явится?
Краснею. Кажется, сейчас под светом софитов моё лицо расплавится.
– Значит… мы его не увидим?
– Ну…
Не понимаю. Вымученно улыбаюсь. И так ляпнул слишком много лишнего…
А мы продолжаем наш кастинг, кандидаты валят толпами… и что мы видим? Что видим? Он снова приходит сюда, он, которому уже показали на дверь… и что мы видим в его руке? О бо… о, простите, какой ужас…
– Заткнись… и все вы заткнитесь. Если вы меня на шоу не возьмёте, перестреляю вас всех к ядрёной фене, поняли, да?
– Ну, молодой человек, это вы что-то перегнули палку…
– Заткнись, я тебе сказал, быстро меня взял на шоу, или перестреляю всех к ядрёной фене! Считаю до трёх, раз, два…
– …вы приняты.
– То-то же… я сказал вам, ещё пожалеете…
Смотрю на парня, который обещал перестрелять всех. Завидую ему чёрной завистью. Я так не могу. Да я никак не могу. Знали бы они, что никакие аферы я не прокручивал, что всё это блеф, блеф от первого до последнего слова. Какие там аферы, три раза выгоняли из универа, на работе подставили, сволочи, вот уж кого сюда на кастинг надо, так это их…
Только бы не узнал никто…
А ведь узнают… как пить дать, узнают, гады… проверять будут, прощупывать, все данные, будто мы не на шоу устраиваемся, а в разведку… там и узнают, что я ни разу не злодей, и тогда…
А что тогда…
Прикидываю, смогу ли я ворваться в студию с пистолетом наголо.
Не смогу.
Тот ещё из меня… он.
– Итак, первый день нашего реалити-шоу, первый долгожданный день, как долго мы его ждали, как терпеливо отбирали участников, и наконец, он настал! Поприветствуем наших героев, их всего тридцать, тридцать человек со всего земного шара, у нас есть гости из Нью-Йорка и Парижа, Пекина и безвестной тибетской деревушки, из бразильской глубинки и крохотных сибирских станций… Вот они выходят к нам, в студию, поприветствуем их, аплодисменты!
– Итак, сегодня у нас первый день, первый конкурс, первое задание! На мой взгляд, задание очень простое, дорогие участники, будьте добры раздеться.
– Что?
– Да-да, разденьтесь пожалуйста. Донага. Нет-нет, дорогой Майкл, вы не поняли, раздевание не на скорость, нет, нет, не торопитесь! Милые барышни, у вас какие-то затруднения?
– Ну да… знаете… стесняемся как-то…
– Ева, милая Ева, да не вы ли говорили нам про первородный грех? Не хотите примерить на себя костюм своей тёзки-прародительницы?
– Ой… слушайте, правда неловко… всё-таки женщина должна быть загадочная… а не так, чтобы уж совсем…
– Ну что же, если вы так стесняетесь, можете раздеться вон там за ширмой, не возбраняется.
– Итак, что мы видим, что мы видим… о-о-о, какая крутая татушка у Франсуа, чесслово, я такую себе хочу! Смотрим дальше… о-о, Тимур, у вас волосатая грудь, богатым будете! Салли, напоминаю, меня интересуют исключительно ваши родимые пятна! Ну а для тех, кто не догадался, сообщаю: я ищу один-единственный знак. Вы все, конечно, помните, дорогие участники: и сделает он так, чтобы всем, богатым и бедным, великим и малым, свободным и рабам, будет наложен знак на руку или на чело их, и не сможет никто ни продавать, ни покупать, если знака не имеет… Не ручаюсь за достоверность, сколько ни перечитывал откровения, наизусть не могу…
– Итак, что же мы видим? У Франсуа на запястье что-то, поразительно напоминающее три шестёрки! У Салли… у Евы… а вот у Сан Чун Хона на затылке тоже виднеется что-то похожее на число зверя! Дорогой Сан, Иоанн Богослов имел в виду чело, вы знаете, где находится чело?
Ведущий смотрит. Проверяет. Люди стыдливо прячутся от объективов. Мне кажется, мир сошёл с ума: у каждого, у каждого где-нибудь да и оказываются эти проклятые три шестёрки. У кого-то на руке или на челе, что такое чело, хоть убей, не знаю, у кого-то на животе, на спине, на ногах, на таких местах, про которые не принято говорить вслух. Но, чёрт возьми, у всех…
Понимаю, что у меня нет шансов. Что я делаю, мать моя женщина, что я делаю… хватаю ручку, дрожащей рукой пририсовываю себе три шестёрки почему-то в подмышечной впадине. Делаю их слегка небрежными, чтобы не сразу поняли, что это рисунок.
– …итак, что же у Ивана, у тёзки нашего любимого Иоанна Богослова? Ого, вот они, три шестёрочки… как нарисованные, чесслово!
Чувствую, что краснею. Не умею я врать, не умею, а без этого дела здесь никак…
– Отлично, все молодцы! Итак, конкурс не прошли только трое, Атуан Лежье из Марселя, Мбумба Марибумбу из Вануату и Дэниэл Вайт из Глазго! Большое спасибо вам троим, что же, жизнь такая штука, кому-то приходится проигрывать…
Проигравшие обречённо смотрят на нас, Дэниэл показывает на меня пальцем, что-то кричит… не сразу понимаю его, плохо знаю английский…
Вот чёрт…
Ах ты, сволочь…
– Это обман, обман! Он подрисовал себе три шестёрки, подрисовал!
Пауза.
Мёртвая тишина.
– А что вам мешало сделать то же самое, дорогой Дэниэл? Что мешало вам, дорогой Мбумба? Лежье? Прежде всего, в нашем деле – хитрость и изворотливость, а тут-то вы и прогадали! Что же, дорогие участники, всем спасибо, идите в душевые, смойте с себя чернила, а то Франсуа вон как размахнулся, на всё плечо себе нарисовал… да-а, Франсуа, в вас погиб великий художник…