Реальная угроза
Шрифт:
— А вы откуда это знаете? — спросил Брайт, пытаясь скрыть раздражение.
— Сэр, спускать шлюпки на воду и крепить предметы на палубе — моя работа. Мы называем это морской практикой. Предположим, какой-то предмет палубного снаряжения весит столько, сколько человек. И что, допустить, чтобы он раскачивался над палубой вроде какой-нибудь люстры на длинной цепи? Господи, да ведь он в конце концов ударит по антенному устройству радиолокатора, сорвёт его с креплений. А в ту ночь изрядно штормило. Нет, тут нужно поступать так же, как это делалось в прошлом, — крепить подобно поднятому сигнальному флагу: один фал наверху и один внизу, прочно и аккуратно, чтобы не качался. Да черт побери, если кто-нибудь из палубной команды оставит что-то
— Он прав, сэр. В ту ночь дунуло изрядно — разве капитан не рассказал вам? Единственная причина, по которой эти недоноски остались на борту, заключалась в том, что из-за плохой погоды нам пришлось отказаться от посадки вертолёта. Тем вечером, помнится, у нас не было и работавших на палубе матросов, правда?
— Ни в коем случае, — согласился Райли. — Когда наступила темнота, мы принайтовили все на палубе и задраили люки. Понимаете, сэр, мы можем находиться на палубе и работать даже во время урагана, если в этом есть надобность, но если её нет, незачем рисковать людьми на открытых палубах во время шторма. Это опасно. Можно оказаться за бортом.
— Насколько серьёзным был тот шторм? — спросил Мюррей.
— Кое-кто из юнцов провёл ночь с головами в унитазах. Да и кок решил приготовить котлеты на ужин. — Ореза засмеялся. — Именно благодаря этому мы и узнали, верно, Боб?
— Да, только благодаря этому. — согласился Райли.
— Значит, никакого трибунала в ту ночь не было?
— Что? — На лице Райли появилось подлинное недоумение и тут же исчезло. — А-а, вы имеете в виду подвергнуть их справедливому суду и затем повесить, как в этой старой рекламе пива?
— Не обоих, только одного, — подсказал ему Мюррей.
— А почему не обоих? Они ведь мерзкие убийцы, верно? Видите ли, сэр, я был на борту той яхты в составе досмотровой группы. Я видел, что они натворили. А вы? Там была настоящая бойня. Вам, наверно, приходится видеть такое каждый день. А вот я увидел впервые и скажу откровенно, сэр, это потрясло меня. Если вы примете решение повесить их, вызовите меня, и на следующий день они уже не смогут жаловаться. Ну хорошо, мне не следовало бросать этого кретина на леер я потерял самообладание, и напрасно, — я сожалею об этом. Но эти два молодых засранца вырезали целую семью и к тому же изнасиловали женщин. У меня тоже есть семья, сэр. Есть дочери. У Португальца тоже. Если вы хотите, чтобы мы проливали слезы из-за этих мудаков, вам надо бы обратиться к кому-то другому, сэр. Посадите их на электрический стул, и я с радостью включу рубильник.
— Значит, вы не вешали их? — спросил Мюррей.
— Нет, сэр, и очень сожалею, что это не пришло мне в голову, — заявил Райли. В конце концов, это пришло в голову Орезе.
Мюррей взглянул на Брайта, лицо которого казалось краснее обычного. Да, все прошло даже более гладко, чем он ожидал. Ну что ж, ему говорили, что капитан фрегата — умный парень. Действительно, командование кораблями не поручают идиотам — по крайней мере, не должны поручать.
— Хорошо, джентльмены, мы получили ответы на все вопросы. Спасибо за оказанную помощь.
Через несколько секунд Уэгенер вёл их к трапу. Там все трое на мгновение остановились. Мюррей сделал так Брайту идти к машине и повернулся к капитану.
— На ту палубу действительно совершают посадку вертолёты?
— Очень часто. Жаль, что у нас нет собственного.
— Нельзя ли посмотреть на неё? Я ещё никогда не был на борту фрегата.
— Следуйте за мной. — Меньше чем через минуту Мюррей стоял в центре посадочной площадки, прямо в том месте, где пересекались жёлтые полосы, нанесённые па чёрное пластиковое покрытие, не допускающее соскальзывания.
Уэгенер объяснял, как действуют прожекторы при посадке вертолёта, но Мюррей, глядя на
— Капитан, ради вас самого я надеюсь, что вы никогда больше не повторите такой сумасшедший поступок.
Уэгенер повернулся и изумлённо взглянул на Мюррея.
— Что вы хотите этим сказать?
— Мы оба понимаем, что я хочу сказать.
— Неужели вы верите рассказу этих двух...
— Да, верю. Присяжные вряд ли поверят — по крайней мере, так мне кажется, однако никогда нельзя заранее сказать, к какому заключению придут присяжные заседатели. Но вы сделали это. Я знаю, что вы не можете признаться...
— Почему вы так думаете...
— Капитан, я прослужил в бюро двадцать шесть лет. Мне приходилось слышать самые безумные истории — некоторые были выдуманными, некоторые оказались правдой. Постепенно появляется чувство, которое позволяет сразу определить, что было в действительности, а что — нет. Мне кажется, что можно протянуть верёвку через вон тот блок и затем на палубу без особого труда, а если умело оценить волнение на море, раскачивание тела не будет иметь особого значения. И при этом уж никак не пострадает радиолокационная антенна, о которой так беспокоился Райли. Как я уже сказал, только не делайте такого ещё раз. Считайте, что вам повезло, — обвинение обладает достаточными доказательствами, так что можно выиграть дело без использования полученного вами признания. Только остановитесь вовремя. Я уверен, что вы прислушаетесь к моему совету. Ведь вы уже поняли, что в этом деле все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, верно?
— Мне показалось странным, что владелец яхты, убитый этими подонками, был...
— Совершенно точно. Вы открыли огромную банку с червями и ухитрились не запачкать руки. Вам повезло. Главное, перестаньте испытывать судьбу, — ещё раз повторил Мюррей.
— Спасибо, сэр.
Ещё через минуту Мюррей сидел в автомобиле. Брайт все ещё испытывал негодование.
— Когда-то, едва закончив академию ФБР, совсем зелёным агентом меня направили в Миссисипи, — произнёс Мюррей. — В штате исчезли три борца за гражданские права, и я оказался самым младшим сотрудником группы, которая провела расследование. В общем-то, моё участие заключалось главным образом в том, что я держал плащ инспектора Фитцджеральда. Вам доводилось слышать о Большом Джо?
— Мой отец с ним работал, — ответил Брайт.
— Тогда ты знаешь, что Джо был своеобразной личностью, настоящим полицейским старого закала. Так вот, нам стало известно, что местные куклуксклановцы поговаривали о том, что собираются убить несколько агентов ФБР, — ты наверняка слышал об этом, они причиняли немало беспокойства их семьям и тому подобное. Джо рассердился. Я отвёз его на встречу с... забыл имя этого остолопа, он был Великим Драконом местной ячейки ККК, и именно он угрожал больше других. Когда мы приехали, он сидел на лужайке перед своим домом в тени деревьев. Рядом лежало заряженное ружьё, и он уже был наполовину готов от выпитого самогона. Джо направился к нему. Кретин протянул было руку за ружьём, но Джо только посмотрел на него, и рука отдёрнулась. Фитцджеральд обладал таким взглядом — он лично отправил на тот свет троих, и по его лицу было видно, что он этого не скрывает. Я начал немного беспокоиться, положил ладонь на рукоятку револьвера, но Джо своим взглядом привёл куклуксклановца в полное замешательство и сказал, что, если не прекратятся разговоры об убийстве агентов ФБР и анонимные звонки, беспокоящие жён и детей, он, Большой Джо, вернётся и прикончит его прямо на лужайке перед домом. Джо не повышал голоса, не кричал, Просто говорил таким тоном, словно заказывал завтрак. Великий Дракон поверил ему. Я — тоже. Как бы то ни было, после этого все разговоры прекратились. Этот поступок Джо нарушал все законы, — продолжал Мюррей. — Иногда приходится их обходить. Мне случалось делать это — как сейчас. И тебе тоже.