Реальность неведомого

Прийма Алексей К.

Рассказывает Валерий:

– После смерти папы поставила мама на сервант его фотографию. На следующий день после похорон мы вдруг обнаружили, что на фотографии… ожили глаза! Зрачки в них двигались, сопровождая взглядом, к примеру, меня, стоило мне пройти по комнате. Помню, у Светланы началась форменная истерика, когда она впервые заметила, что зрачки на фотоснимке стронулись с места и медленно поплыли слева направо, а потом в обратном направлении. В тот момент моя сестра встала с дивана, подошла к телевизору, включила его и затем вновь направилась к дивану…

Мы терпели этот ужас в течение то ли двух, то ли трех дней. Мама не хотела убирать фотографию. Это был лучший портретный снимок отца, имевшийся в доме. Но в конце концов и она не выдержала «живого взгляда с того света». Сняла фотографию с серванта и сунула ее поглубже в платяной шкаф, под старые отцовские вещи.

Светлана:

– А на другой день утром мы увидели, что минувшей, по всей видимости, ночью кто-то повредил гипсовую статуэтку – женскую фигурку, стоявшую на все том же серванте. У статуэтки отвалилась рука… И в то же самое утро началась натуральная жуть в нашей квартире!

Татьяна Шатова:

– По утрам и по вечерам на кухне сама собой распахивалась и тут же закрывалась дверца настенного шкафчика. Я засекла время. Дверца хлопала через каждые десять минут. Но самое главное, начал сильно давить на психику эффект чужого присутствия в доме. Все мы трое ясно ощущали, что рядом с нами кто-то есть.

– А вы видели его, этого таинственного «кого-то»? – спросил я у Светланы.

– Да, – без малейшего промедления отозвалась она. Отвечая на вопрос, девушка нервно сцепила пальцы рук и передернула плечами. На ее лице появилась на мгновение гримаса отвращения и ужаса.

– Ночью просыпаюсь как от толчка. Открываю глаза, смотрю, по комнате медленно-медленно движется человеческая фигура, черная, дымчатая. Она хорошо видна в лунном свете, падающем из окна… Я как заору! Из соседней комнаты вбегает брат, разбуженный криком: «В чем дело? Чего голосишь?» А потом… Впрочем, о дальнейшем пусть расскажет он сам.

– А потом, – сказал Валерий, – я тоже увидел привидение. Плывет, представьте себе, по комнате высокий черный силуэт. Словно бы заметив меня, он меняет направление движения и начинает плыть неторопливо ко мне.

– Вы испугались?

– Нет. Я просто изумился. Мне захотелось получше рассмотреть его, и я протянул руку к настенному выключателю. Под потолком вспыхнула люстра. В ту же секунду призрак исчез.

– Он исчез навсегда? Или заявлялся к вам в последующие ночи снова?

Валерий молча усмехнулся. Усмешка у него вышла кривоватой. А Светлана шумно вздохнула, и я заметил, что у нее задрожали губы.

– Призрак приходил снова, – молвила, с трудом справившись с волнением, она. – А потом снова и снова.

– И часто случалось такое?

– Да в том-то и дело, что каждую ночь!

– Это был призрак погибшего отца? Или, по вашим наблюдениям и ощущениям, так сказать, постороннее привидение?

– Трудно ответить определенно. С одной стороны, мы уверены, это приходит он, покойный. Однако с другой – призрак внешне не был на него отчетливо похож. В нем просматривалось сходство с человеком, я бы сказала, вообще. Зыбкий дымчатый силуэт – вот все, что мы видели.

Перебивая свою дочь, в разговор вступила Татьяна Шатова.

– В любом случае это был мужчина! – категоричным тоном заявила она.

Я недоуменно поднял брови и переспросил:

– Мужчина? Откуда у вас такая уверенность? Ведь, по словам вашей дочери, призрак походил на зыбкий туманный силуэт.

– Верно. Туманный силуэт, – не стала спорить со мной Татьяна. – Я сама несколько раз видела его. Однако после того как мы включали среди ночи свет в комнате, где бродило привидение, мы обнаруживали там на полу мокрые следы. Это были следы ног.

Услышав такое, я удивился. Более того, я очень сильно удивился. Бесплотный дух, невесомое дымчатое привидение, оставляющее на полу вовсе не бесплотные следы… Это было нечто достаточно неожиданное для меня, наслушавшегося за последние годы своей жизни десятки рассказов о самых разных проделках призраков. Дивясь сказанному, я уточнил:

– Это были следы босых ног?

– Нет. На полу виднелись отпечатки подошв мужских ботинок. Понимаете, мужских! – повторила Татьяна Шатова, повышая голос. – Цепочка следов тянулась от стены к стене. Ну, словно бы тот, кто оставил их, из одной стены вышел, прогулялся по комнате, а потом в другую стену ушел!… Жуть, правда?

– Правда.

– Я промерила отпечатки. Длина каждого мокрого следа совпадала, между прочим, с размером обуви, которую носил мой муж… На сороковой день после его трагической гибели весь этот кошмар как ножом обрезало. Дверца шкафчика на кухне перестала периодически хлопать сама собой. Черный силуэт больше не тревожил нас по ночам. Перестали возникать и мокрые следы на полу. А эффект чужого присутствия исчез.

– Таким образом…

– Таким образом, именно на сороковой день мы однозначно уверились в том, что беспокоил нас дух моего утонувшего мужа. Ведь, согласно народным поверьям, сорок дней – тот максимальный срок, который отводится душе умершего на окончательный и бесповоротный переход из мира живых людей в мир мертвых…

Фото 1. Луч энергии неизвестного вида упирается своим нижним концом в голову Светланы Шатовой.

< image l:href="#"/>

Сравните с фото 1. Снимок сделан в одной московской квартире, где завелась «нечистая сила». На снимке – дочь хозяйки квартиры. «Полоса энергии», проходящая справа наискось вниз, накладывается на руку девушки и на ее бедро..

Особенно тяжело реагировала на все эти причуды духа Светлана. Она вся буквально извелась, резко похудела, чувствовала себя все хуже и хуже. В один из тех страшных дней, когда дух покойного неугомонно шатался по квартире, Валерий сделал фотографию своей сестры. Меня взяла оторопь, едва я взглянула на снимок. В ответ на мои настойчивые расспросы сын сказал, что в момент съемки он не видел того, что запечатлела фотокамера.