Реальный мир
Шрифт:
– Да. Я еще посплю. Пока, Тоси. Не сдавайся. Держись.
Почему только я должна держаться?..
В тот момент я была поражена холодностью Тэраути и не могла сдержать раздражения. Она ведет себя так, потому что с самого начала играла роль стороннего наблюдателя. Я с силой нажала на кнопку отключения телефона. Это был мой последний контакт с ней. На пальце еще некоторое время оставалось ощущение от соприкосновения с кнопкой.
Реакция Юдзан, которой я затем позвонила, несколько ободрила меня, но вместе с тем еще больше разозлила.
– Кирарин умерла! – закричала Юдзан и разрыдалась. – Как это могло случиться? Не позволю! Я сама убью Червяка!
– Нет, Юдзан. Это я несу ответственность за смерть Кирарин. Я совершила большую ошибку.
– Если мериться виной, то больше всего виновата как раз я! Я отдала ему мобильник и велик. Это моя, а не твоя ошибка. К тому же Кирарин по своей воле пошла на встречу с ним. Она сама во всем виновата. А нам всем было интересно наблюдать, как он убегает от полиции. Смерть Кирарин – страшный шок для нас, но ты одна не должна так сильно переживать. Мы все несем ответственность за это, и ты, Тоси, не должна страдать одна!
Слушая Юдзан, я впервые осознала, что звук разбитого стекла в соседнем доме означал начало конца нашего мира.
С того дня все стало постепенно меняться и сегодня достигло апогея. Я вспомнила голос Тэраути, который звучал как будто из-под земли. Но самым шокирующим фактом стала смерть Кирарин. Я рухнула на кровать. Кирарин, неужели ты действительно умерла?! Перед глазами появилось ее улыбающееся лицо, оживленный взгляд, когда что-то удивляло ее…
Я заплакала. Она умерла. Больше я с ней никогда не увижусь.
– Тоси, что с тобой?
Из мобильника, который я все еще держала в руках, послышался взволнованный голос Юдзан. Да, да, закивала я, но не могла остановить льющиеся слезы. Тут я заметила, что дверь в комнату открыта и в ней стоит моя мать с бледным лицом.
– Может, нам следует съездить в дом Хигасияма? – предложила она.
Я сказала Юдзан, что позвоню ей позже, и отключила мобильник. Она ничего не ответила, наверное, тоже плакала…
Когда я позвонила Кирарин, ответил автоответчик женским голосом, который несколько раз повторил, что пока ничего не известно и день похорон не определен. Я не знала, что делать, и ходила взад и вперед по комнате.
С десяти часов нам стали звонить журналисты, и я плотнее задернула шторы на окне моей комнаты. Вскоре пришел отец Червяка. Он сказал, что перед отъездом к сыну в больницу префектуры Нагано он хотел выяснить у меня, в каких отношениях были Червяк и Кирарин. Из всегда модно одетого мужчины с галстуком «аскот» он превратился в исхудалого и осунувшегося несчастного старика. Ничего не осталось от его высокомерного вида, с которым он раньше, никого не замечая, проходил мимо нашего дома.
– В каких отношениях был мой сын с девушкой Хигасияма? – спросил он.
– Я не знаю, – соврала я.
– Ну, тогда ладно… – пробормотал он и неожиданно рухнул на колени на пол у входа: – Я искренне, искренне прошу прощения за то беспокойство, которое мы доставили вам. Я не знаю, как мне извиняться за смерть вашей подруги, пожалуйста, простите нас! Я знаю, мой сын проведет остаток своей жизни, стараясь искупить свою вину перед вами. Это из-за моего недосмотра в его воспитании произошли эти ужасные трагедии. Сейчас я только могу передать моего сына в руки правосудия. Я настолько виноват, что хочу умереть.
И этот пожилой мужчина извинялся из-за содеянного Червяком передо мной, школьницей!
«Но ты ошибаешься, отец Червяка, – хотелось мне сказать. – Это мы вместе с Червяком играли в эту игру! И убийство твоей жены тоже было частью этой игры, которая так нам нравилась…»
Я стояла молча и не знала, как себя вести.
Но все это уже не имело никакого значения после того, как я узнала о смерти Тэраути.
– Ты с утра ничего не ела. Скушай хоть что-нибудь, – позвала меня мать, когда уже почти наступил вечер, а я, заплаканная, все еще валялась на кровати.
Как только я начала спускаться вниз, зазвонил телефон. Я показала матери рукой, что возьму трубку: какое-то предчувствие подсказало, что звонят мне.
– Тосико, Кадзуко только что покончила жизнь самоубийством. Извини, но она оставила письмо, адресованное тебе. Не могла ли ты сейчас прийти и вскрыть его?..
У меня в голове образовалась полная пустота.
Я слышала, что так бывает, а сейчас сама полностью отключилась. Шок был настолько силен, что я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.
Служащий похоронного бюро с печальным выражением лица поставил поднос для благовоний. Тело Тэраути после недолгой медицинской экспертизы было доставлено домой, и сейчас она лежала в белом гробу. Я смотрела на почерневшие кончики пальцев ее рук, сложенных на груди. От удара о землю у нее, наверное, произошло внутреннее кровоизлияние. Ее лицо было закрыто белым платком, так как оно было повреждено во время падения. Ее красивое лицо, что же с ним стало? Ты, дурочка, зачем же ты прыгнула вниз? Как же я могу попрощаться с тобой, не видя твоего лица?! Я так хочу видеть твое лицо – даже после смерти.
– Так что она написала? – вновь спросила меня мать Тэраути.
– Она просила письмо никому не показывать, – ответила я.
Я увидела, что моя мать беспокойно ерзает на стуле. Я знала, что она хотела мне сказать: «Ты неправа, Тосико. Тебя ведь просит мать Тэраути. Ты должна показать ей письмо и рассказать, что в нем написано».
– Да, я все понимаю. Но я, как родитель, хочу знать, что написано в письме, – тихо сказала мать Тэраути.
«А что, если пересказать вкратце содержание письма?» – подумала я и еще раз пробежала по нему глазами. Я, правда, не умею резюмировать, и от содержания у меня в голове почти ничего не осталось. Вот сама Тэраути в этом деле была супер, она могла составить краткое содержание, делая акцент на самом главном! Но это письмо ты, Тэраути, написала из рук вон плохо. Нужно сто раз прочитать его, чтобы понять, что ты хотела сказать. Но я все же попробовала…