Ребенок его любовницы
Шрифт:
Мы молчим, глядя друг другу в глаза. Тишину, которая повисла между нами нарушает только гул работающих лифтов и противный скрип от мерцающей над головой лампы. Я нервно потираю вспотевшие ладони и первой прерываю наше с Русланом молчание:
– Я пас, Ветров. Не могу.
– Что не можешь?
– Не могу выполнить данное обещание. Помочь.
– Ксюш…
– Нет, дай мне договорить. Я купилась на твои слезы и спектакль с падением на колени. Действительно вошла в положение и хотела помочь. Но все это для меня слишком. Мне тяжело. Я не выдерживаю. Сначала меня накрыло злостью и я не могла даже взять твоего сына на руки. Потом эта история с документами, от которой я чуть не поседела!
– Ксюша… – Руслан отталкивается от подоконника и подходит ко мне. Его пальцы обхватывают мои дрожащие ладони. Кожу в этих местах начинает покалывать, тело словно отвергает контакт с этим человеком, выдавая не эмоциональную, а физическую реакцию. По эмоциям как раз-таки… Пугающе пусто.
Я пытаюсь вырвать руки, отстраниться, но в который раз проигрываю сильной хватке мужских рук. Замираю. Впиваюсь взглядом в родное до боли лицо. Мы впервые так близко друг другу с момента разрыва, и я теряюсь. Несколько хрупких стен, которые я выстраивала пару часов назад, репетируя этот разговор на кухне, начинают крошиться у основания.
И чувства возвращаются. Теперь горит не только кожа на ладонях, но и грудь. Подступают слезы, которые я стараюсь упорно проглотить. Не хочу показывать, что чувствую, не хочу давать Руслану еще один рычаг воздействия на меня.
– Пожалуйста, – хрипло прошу, отклонив голову назад, чтобы хоть так вырвать сантиметры дистанции. – Хватит, Руслан, отпусти.
– Ксюша. Я уничтожил свою жизнь. Я в аду. У меня, счастливого когда-то человека, не осталось ничего. И сейчас я стараюсь сделать так, чтобы найти в себе силы хотя бы просто существовать. Ради сына. – Руслан произносит все это сбивчиво, шепотом. Сильнее сжимает пальцы и в следующую же секунду отпускает меня, но не отходит. – Няня для новорожденного стоит дорого, у меня просто нет таких денег сейчас. Мама не хочет помогать. Я правда просил, умолял. Именно к ней и пошел в первую очередь. К тебе обратился только потому, что был в отчаянии. Был бы другой выход, хоть какой-нибудь, я бы воспользовался им, потому что понимаю, что не имею права просить о подобном. Месяц, Ксюша. Один месяц, и я исчезну из твоей жизни, клянусь.
14
– Нет.
Мой отказ тяжелым камнем падает между нами. Заставляет наши тела разорвать опасную близость, увеличить дистанцию.
Я быстро делаю несколько шагов назад и повторяю:
– Нет, Руслан.
– Я…
– Хватит! – не сдерживаясь, кричу. Из горла вырывается какой-то совсем детский, обиженный всхлип, и я прижимаю ладонь к губам, чтобы этого не повторилось. Мотаю головой, не смотрю на Руслана и добавляю уже тише: – Ты меня не переубедишь.
Ветров вздыхает и прячет ладони в карманы брюк. Я успеваю заметить, что его руки дрожат, но ничего не говорю. Даже стараюсь мысленно не цепляться за эту деталь, потому что понимаю: мне необходимо подавать, растоптать, уничтожить жалость. Она до добра не доводит.
– Я сделаю вид, что поверила в рассказ про визит к маме. Опустим тот факт, что тебе не пришло в голову позвонить и предупредить меня о задержке, когда поставил телефон на зарядку. Забудем о том, что от тебя разит алкоголем.
– Я не лгу, Ксе… Ксюш. Если хочешь, могу набрать маму и ты сама ее спросишь…
– Ветров. Сейчас ты едешь домой. Утром я жду с вещами, ляжешь с Сашей вместо меня. После выписки исчезнешь из моей жизни, как и обещал. Наймешь няню. Все ясно?
Я выжидающе уставилась на Руслана, гордо задрав подбородок. Несмотря на то, что внутри все звенело от напряжения, старалась придать себе как можно более уверенный вид.
– Я заслужил, – отвечает муж, переводя взгляд куда-то в сторону. Хочется оглянуться и посмотреть, что он такое интересное увидел, но потом до меня доходит: Ветрову стыдно смотреть мне в глаза. Та часть меня, что до сих пор зализывает раны после предательства, ликует от радости. Упивается болью человека, который сделал мне больно. – Но я прошу тебя подумать еще раз, Ксюш.
– Ты издеваешься? Тебе нравится доводить меня до нервного срыва? Унижать? Руслан, ты бы стал ухаживать за моим ребенком от чужого мужчины?
Он вздрагивает, будто я его ударила. Смотрит не меня шокировано и молчит. Я расцениваю это молчание за ответ и разворачиваюсь, чтобы уйти, но Ветров вновь меня останавливает:
– Пожалуйста, Ксюша. Мне не найти сейчас няню. Только не сейчас!
– А в чем проблема? Мы не в деревне живем, уверена, что в городе-миллионнике есть нормальное агентство. И хватит меня уже трогать, Руслан! – сбрасываю его руку со своего плеча. Не обернувшись иду ко входу в стационар, но замираю, когда мне прилетает в спину:
– Я не могу сейчас оплачивать услуги няни. Нет у меня таких денег.
Оборачиваюсь и смотрю на Руслана с прищуром, скрывая свое удивление от услышанного:
– Я же перевела тебе половину денег за машину. Куда ты их дел?
На лице Ветрова отражается целая гамма эмоций: злость, страх, вина, обреченность. Он открывает рот, чтобы ответить, но спустя мгновение поджимает губы и кивает:
– Хорошо, я приеду утром. Если буду нужен – звони, телефон теперь всегда рядом со мной.
– Стоять! – в этот раз уже я хватаю его за руку, но удержать Руслана не получается. Он хватает свой портфель с подоконника, отталкивает меня и сбегает в сторону лестницы.
Какого черта происходит? Почему я перестала узнавать человека, за которого выходила замуж? С Руслана слетела маска или мы на самом деле настолько сильно отдалились, что перестали понимать друг друга?
Мой взгляд падает на окно, у которого стоял Руслан. Оно выходит во двор больницы, прямо на ворота парковки. Подхожу ближе и замираю в ожидании.
Через пару минут вижу Ветрова. Он сбегает вниз по ступенькам крыльца и устало опускается на скамью. Хлопает себя по карманам, видимо, в поисках сигарет, но так и не достает их. Закрывает лицо ладонями и сидит неподвижно, сгорбившись и будто отключившись от окружающего мира.
Я знаю, что мне нужно вернуться в палату, и так уже прилично задержалась, но не могу заставить себя сдвинуться с места. Сердце с сумасшедшим ритмом лупит по грудной клетке, а глаза вновь затягивает пелена слез, потому что мне… больно.
Больно видеть Руслана таким. Больно ощущать пропасть между нами. Больно осознавать, что разрыв окончателен и необходим.
Больно, больно, больно!
Замахиваюсь, чтобы в сердцах ударить по стеклу, но мгновенно останавливаю себя. Сжимаю и разжимаю кулак, усилием воли отрываю взгляд от сгорбленной фигуры Ветрова и иду к себе в палату.