Ребенок из прошлого. Шанс на семью

Свит Кэти

Умиляюсь.

– Расскажи лучше, что произошло в квартире перед тем, как Ева пострадала? – задаю животрепещущий вопрос. – Ты видела, как все случилось?

Мне крайне важно услышать ее слова. Я просто обязан разобраться с тем, как все случилось!

Если окажется, что Светка права, и Ева – моя дочь, то я свою бывшую в порошок сотру, будь она причастна к несчастному случаю с малышкой.

В том, что в детский крошечный организм попала едкая дрянь – это факт. Счастье, что эта дрянь ее не убила!

Судя по

увиденному мной, Ева не успела сделать глоток, иначе был бы не только ожог пищевода, но и желудка. Да и спасти нам ее тогда вряд ли бы удалось…

Мы хорошие врачи, но не всемогущие. К сожалению.

Все, кто видел ожог, солидарны со мной. Малышка отравилась бытовой химией.

– Нет, – обреченно произносит, выдавая тем самым обиду и боль. – Я в этот момент была у нотариуса, – поясняет.

– Доверенность забирала? – уточняю.

– Угу, – кивает. – А потом пошла делать дубликат ключа от квартиры, ведь Светлана часто уезжает, и мы с Татьяной Ивановной по очереди сидим с малышкой.

– Даже так? – произношу, хмурясь, и погружаюсь в невеселые размышления.

Значит, у Марины есть доступ в квартиру и, возможно, документы на представление интересов девочки. Вот это, блин, поворот.

Я подобного не ожидал. Честно!

Чуть поодаль вижу разрешающий остановку знак. Беру правее.

– Слушай, а где была мать Евы? – продолжаю заваливать Марину вопросами. Уж больно мне хочется докопаться до истины.

– Светлана поехала домой. У нее там какие-то дела были, – поясняет. – Курьер, что ли, приехал, – добавляет чуть неуверенно.

Хм…

Интересно.

– Когда я вернулась к ним, то «Скорая» уже забирала малышку, – у Марины в голосе слезы. Мне становится искренне ее жаль.

Но, к сожалению, я ничего уже не могу исправить.

– Ты не виновата в том, что произошло, – все-таки говорю.

– Только вот от этого легче не становится, – снова вздыхает.

– Понимаю, – соглашаюсь с девушкой.

Пока стоим на светофоре, ловлю ее ладонь и несильно сжимаю.

– Все будет хорошо с малышкой, – произношу. – Мы вытащим ее из беды. Вместе!

– Спасибо, – шепчет и стирает бегущую по щеке слезу.

Теперь я точно знаю, у Евы все будет в порядке!

И тут в голову приходит идея… Настроение аж поднимается, когда я начинаю обдумывать ее.

Чем больше думаю, тем сильнее она мне нравится.

– А в квартире никого не было кроме вас троих? – спрашиваю, разрабатывая в голове коварный план.

– Конечно, были! – говорит, ухмыляясь.

– Кто? – спрашиваю с нажимом.

Мне не терпится услышать ответ.

Мысли летят одна за другой, идеи не отступают. Кажется, я нашел еще одну лазейку, благодаря которой максимально быстро разберусь со Светой, найду точки давления на нее. И заберу малышку, раз она матери не нужна.

– Кроме меня и Светланы в квартире была ее мама, Татьяна Ивановна, –

произносит Марина, не представляя, как я ждал услышать именно эти слова. – Это ж она вызвала медиков внучке. Если бы не бабушка, Ева бы уже умерла, – добавляет чуть слышно.

Но я все равно умудряюсь расслышать ее слова.

Перед глазами яркими красками рисуется картина произошедшего, и волосы на руках становятся дыбом. Ярость бушует в груди.

Содержание доверенности отходит на второй план. Я принимаю решение.

Света, тебе конец!

– Адрес! – требую агрессивно.

– Что? – хмурится, смотря на меня. Не понимает.

– Адрес квартиры, где все случилось давай!

Глава 12. Марина

– Ты же хотел доверенность посмотреть! – тараторю, пытаясь остановить Кирилла. Я не понимаю причину резкой смены его настроения, и это начинает меня напрягать.

Сейчас самое главное для него и для Евочки – понять, подходят ли полномочия по доверенности, и могу ли я подписать документы на операцию.

Это важно!

Зачем ему адрес, где проживает малышка? Зачем срываться и нестись на квартиру, где случилось несчастье, на всех парах?

Гораздо нужнее и важнее оказаться сейчас рядом с Евой! Мы пренепременно должны ей помочь!

– Кирилл! – громко произношу, пытаясь привлечь его внимание, но все тщетно.

Игнатов, крепко сжав челюсть, смотрит перед собой и на мои слова у него нет ни малейшей реакции.

Бесит.

– Да блин! – психуя, хлопаю по колену.

Я не знаю, как выразить свое возмущение. Оно буквально переполняет меня!

– Кирилл! Ну почему ты не говоришь ничего? – бросаю мужчине.

Но даже после этого он продолжает упрямо игнорировать меня.

– Неужели сейчас может быть хоть что-то важнее? – искренне недоумеваю.

В груди бушует буря эмоций. Справиться с ними очень тяжело.

– Есть, – говорит строгим тоном и тянется рукой к магнитоле.

Меня распирает от непонимания, я буквально киплю возмущением, а он…

Он принимается звонить кому–то вместо того, чтобы успокоить меня!

На языке вертится столько гадких слов и едких фраз, что мне аж до трясучки хочется все ему высказать. Донести все эмоции! Чтобы знал.

Но вместо откровенного скандала и своей истерики, я кусаю тыльную сторону щеки с такой силой, что во рту появляется металлический привкус. Боль отрезвляет.

Теперь я могу рассуждать чуть более здраво.

М-да… Все-таки злость – плохой советчик. Хорошо, что я ей не поддалась.

Буквально силой заставляю себя замолчать и перемалываю в труху бьющие ключом чувства.

Понимаю, что не смогу переубедить мужчину. Он гораздо умнее и взрослее, чем я.

Замолкаю.

Моя досада распространяется и на Кирилла, и на Ульяну, и даже на Витьку.