Ребенок от лучшего друга. Мы не твои
Шрифт:
Глава 37. Будущий отец.
Тася
Отламываю лепёшку и обмакиваю в кокосовое чатни — одно из моих любимых. Вообще, мне нравится, что в индийской кухне блюда подаются с различными соусами, салатами и напитками. Эта интересная подача в свое время и пристрастила меня к индийским блюдам.
Наслаждаясь пряным вкусом лепёшки и соуса, исподтишка наблюдаю за Русланом.
Он странно на меня смотрит. С того самого момента, как мы вышли из бунгало. А сейчас ещё и поглядывает
Костров выглядит растерянно, разглядывая эту сцену.
— Всё в порядке? — спрашиваю, выгнув бровь.
— Что? — Руслан переводит на меня всё такой же растерянный взгляд. — А, да. Нормально, — кивает и снова смотрит на отца с малышом.
Неужели он думает о том, каким будет папой?
Почему-то от данной мысли у меня мурашки пробегают по коже. Наверное, это потому, что я тоже об этом думаю?
Какой я буду мамой? Каким Руслан будет папой?
Я представляю, как впервые возьму на руки своего ребёнка. Затем, как его возьмёт на руки Руслан...
Будем ли мы хотя бы со стороны казаться вот такой счастливой семьёй?
Неожиданно внимание привлекает другая пара, вошедшая в ресторан. Точнее, сначала в помещение залетает мальчишка лет трёх, начинает носиться между столиками, мешая посетителям есть, а следом за ним вбегает его отец. Он резко хватает ребёнка за руку.
— Я тебе сказал так себя не вести? Сказал?! Ты почему не слушаешь, что тебе говорят взрослые?! — сильно дёргает так, что малыш практически падает.
Губки у ребёнка начинают дрожать, глаза наполняются слезами. Мне мгновенно хочется защитить его. Наверное, это и есть материнский инстинкт? Хочется встать и накричать на мужчину за то, что он так резко дёргает сына за руку, что так истошно орёт, будто малыш совершил какое-то преступление. Но я и рот открыть не успеваю, так как из-за стола поднимается Костров и с мрачным видом шагает к мужику, напугав девушку, вбежавшую в ресторан в самую последнюю очередь. Эта девушка, видимо, мама малыша. Она берёт плачущего ребёнка на руки, вжимает голову в плечи и сначала смотрит на мужа, а потом на Кострова.
Руслан не устраивает сцену. Вместо этого он что-то тихо говорит мужчине, после чего они оба отходят в сторону.
Все посетители ресторана внимательно и настороженно поглядывают на этих двоих.
А я бы сейчас всё отдала, чтобы оказаться рядом и услышать, что Руслан ему говорит. Явно что-то не очень приятное, учитывая как мрачнеет, а затем бледнеет лицо мужика.
Девушка, держащая ребёнка начинает нервничать. Я, собственно, тоже. Драки нам тут не хватало!
Но спустя минуту Руслан возвращается к столу и садится, а мужчина подходит к жене с сыном и уже более мягко выводит их из ресторана.
— Что ты ему сказал? — проводив пару с ребёнком взглядом, упираю глаза в Руслана.
— Что, если он ещё раз тронет ребёнка, я сломаю ему руку, — отвечает как ни в чем не бывало, погружает кусок лепешки в соус и ест.
— Ты ему угрожал?!
— Да.
— Костров, это незаконно!
— Насилие над детьми тоже незаконно. Как думаешь, кто из нас победит, если дело дойдёт до полиции? —выгибает бровь. — Да и у таких очко бы сжалось иметь дело с равным. Они только слабых умеют тиранить. Его жене стоило бы задуматься.
Я, видимо, окончательно и бесповоротно влюбилась в этого человека, и сейчас, наверное, ещё раз. Разве можно его не любить?
Весь ресторан молча смотрел, а он заступился за ребёнка. Он не считает такое поведение нормальным. Он будет защищать и любить нашего малыша. Разве можно мечтать о лучшем муже и лучшем отце для своего ребёнка?
Кусок лепешки, который я запихнула в рот, встаёт в горле, а переносицу начинает щипать от подступивших слёз. Я беру стакан с ласси, хлебаю, чтобы проглотить застрявший кусок, а слёзы сдержать не получается. Они предательски текут по щекам.
— Тась... Ты чего? — губы Кострова кривятся, а лицо вытягивается.
— Я люблю тебя.
Это машинально выходит. Я не успеваю запретить мозгу дать сигнал "произнести эти слова вслух". Они вылетают из горла и океанской волной обрушиваются между мной и Русланом.
Он так и застывает, глядя на меня в упор, не моргая и ничего не говоря. Смотрит, продавливая чернотой глаз, размазывая по столу этой тьмой.
Молчит.
Он молчит.
Ничего не отвечает.
— Как... друга, — нахожу в себе силы выдохнуть, хотя это больше звучит как всхлип.
— Как... друга? — переспрашивает Костров.
И снова смотрит. Так, словно не верит.
Я бы сама себе сейчас не поверила.
— Да... Как друга... Я люблю тебя как друга... Я... Ты же понимаешь всё сам...
Он не отвечает.
Чёрный взгляд скользит по моему лицу, по мокрым от слёз щекам. Ненавижу себя в этот момент за слезы и слабость. Ненавижу за то, что не могу перевести всё в шутку, так как устала... Устала годами держать внутри столько чувств. Притворяться устала.
— Просто как друга. Люблю. Да... — снова голос звучит на надрыве.
Поток слёз становится сильнее. Из горла вырывается то ли всхлип, то ли рыдание.