Ребенок от лучшего друга. Мы не твои
Шрифт:
Движение получается слабым и больше царапающим.
— Не отпущу, пока не скажешь мне правду.
— Какую правду? Я все сказала.
— Нет, не всё. Скажи мне всё.
— Что ты хочешь услышать?!
— Ты любишь меня, Тась?
Я задыхаюсь от того, как он задаёт вопрос. Будто он не голосом его произносит, а фраза пишется в его глазах, на самой глубине чёрной пропасти.
— Как друга...
— Давай попробуем ещё раз. Ты любишь меня, Тась? Скажи правду о том, что ты чувствуешь.
Я машинально царапаю его по груди.
— Я люблю тебя как друга. Пус..ти...
— Ещё раз, Тась, — его ладони соскальзывают на живот, опалив теплом область под пупком, из-за чего мышцы инстинктивно сокращаются, а бёдра сжимаются, когда по ним растекается огненная волна. — Ты любишь меня, Тась? Скажи это, Кострова, чёрт возьми!
— Да господи-боже! Что ты от меня хочешь?! Да-да-да-да! Я люблю тебя! Люблю тебя! Люблю! Люблю тебя! Ты доволен?! Я всегда тебя любила! Я всегда хотела только тебя! Я хотела выйти за тебя замуж! Я хотела от тебя ребёнка! Мечтала, чтобы во мне была частичка тебя! Я любила тебя девчонкой, потом девушкой, теперь женщиной. Мне плевать на контракт и развод! Я и дальше буду тебя любить! Ты понял? Понял?! — выкрикиваю, стукнув кулаком по его плечу, чувствуя, как слезы снова начинают течь по щекам. — Ты счастлив?! Теперь ты меня отпустишь?!
— Нет. — Хрипло отвечает, затем сжимает ладонями моё лицо, вдавливает в стену и запечатывает рот поцелуем.
Глава 39. Не отпускай, пожалуйста.
Глава 39. Не отпускай, пожалуйста.
Тася
Вкус пряностей, чая и его особенный, только ему свойственный вкус касается моего языка и мгновенно впитывается рецпторами, всасывается в кровь и начинает течь по венам. Я громко стону, вцепившись пальцами в крепкие плечи. Все возможные предохранители срывает.
Я сказала это.
Я призналась в чувствах мужчине, которого так долго молчаливо любила.
И он не захотел меня отпускать.
Руслан целует так, будто сам мечтал об этом. Будто он жаждал и хотел меня целовать так же, как и я его.
Горячие ладони перемещаются с лица на грудь, затем на живот и с живота на поясницу, в итоге стекают на бёдра. Сжимают и подтягивают вверх, пока я не оказываюсь достаточно высоко, чтобы обхватить талию Руслана ногами.
Поцелуй становится требовательнее и настойчивее. Я не успеваю делать вдохи. Руслан лижет меня, кусает, проталкивается языком в рот и снова кусает. Я чувствую его напряжение и давление между ног, отчего мой разум окончательно застит пеленой.
— С ума с тобой можно сойти, Кострова, — хрипит мне в губы и кусает за подбородок, затем отрывает от стены и куда-то несёт.
Я понимаю, что он усаживает меня на стол, когда мои бёдра касаются прохладной поверхности.
— Лучше держись, Тась, — кладёт мои руки обратно себе на плечи после того, как я убираю их и упираюсь в стол. — Держись крепче.
Его голос с хрипотцей, напряжение и обещание, которое я в нём слышу, растекается огненной лавой по животу и концентрируется между ног почти болезненным давлением, от которого мне хочется кричать уже сейчас, а когда рука Руслана опускается вниз, скользит под юбку и отводит край белья, я не сдерживаю громкий стон.
Он ловит этот стон губами. Лижет мои губы, толкается языком в рот, лаская меня пальцами.
Хочу.
Хочу так, что больше не могу сдерживаться.
Люблю так, что больше не могу молчать.
— Не отпускай. Пожалуйста, — царапаю его плечи и сама кусаю бородатый подбородок.
Шипение и сиплый выдох мне в шею сообщают о том, что Руслан сам уже на грани. Его пальцы активнее начинают двигаться между ног. Он укладывает меня спиной на стол, выгибает, проведя второй рукой между грудей. Я гнусь навстречу его ладони, пока не чувствую, как пальцы задирают чоли-топ, оголив грудь.
Чуть грубоватая ладонь встречается с моей мягкостью. Веки тяжелеют и закрываются от переизбытка ощущений.
Я хочу больше. Гораздо больше. Я понимаю в этот момент, что никогда не смогу полностью от этого отказаться. От возможности любить его. От ласк и поцелуев. От страсти, которая заливает нутро до краёв.
Я всегда буду любить его. Всегда буду хотеть.
Руслан осторожно двигает мои бёдра на себя, пока ягодицы не оказываются на краю. Я слышу звук расстегивающегося ремня и ширинки. Слышу, а не вижу, так как глаза по-прежнему закрыты. От предвкушения облизываю губы.
Я ведь помню, как он ощущается внутри. Какое невероятное наслаждение ждёт меня дальше.
Он не снимает белье. Просто сильнее отводит край, пока меня не прошивает от давления между ног, сменяющегося небольшой болью, а потом удовольствием.
Я выгибаюсь и кричу, шире разведя ноги, и впуская в своё тело единственного мужчину, который всегда будет иметь на него право.
Его толчки не грубые и не резкие, но я чувствую, как он сдерживается. Как контролирует себя.