Ребёнок от сводного врага
Шрифт:
— Данечка, я все понимаю, но не стоит притворяться, что ты спишь.
Дан на ее обращение никак не реагирует, продолжая «спать» в свое удовольствие.
— Ладно. В следующий раз не разбрасывайте свое нижнее белье по всей комнате, — она выпускает из рук маленькие… трусики. Мои трусики, точнее, их остатки, потому что Дан содрал их с меня этой ночью. — И скажи Марине, чтобы не пряталась в гардеробной. Спускайтесь вместе к завтраку.
Мама покидает комнату, но отмереть и успокоиться после ее визита у меня не выходит. Не могу дышать. Не получается вдохнуть воздух
— Ты как? — дверь в гардеробную внезапно открывается. Я не включала здесь свет, поэтому резкий прилив солнца из комнаты бьет по глазам. — Прости, Эльза. Ты нормально?
— Да, все хорошо, — шепчу в шею Дана.
Он притягивает меня за талию, поглаживает по голове. Только сейчас прихожу в норму, вдыхаю его терпкий запах. Успокаиваюсь. Но…
— Вдруг нас застукают?
— Доверься мне, Эльза…
Эти слова я буду помнить еще долго. Когда мне будет хорошо, когда мне будет плохо, когда мне будет никак. Они вбиты в память клеймом, которое невозможно удалить или зашлифовать.
Я доверяю ему, пока мое сердце бьется…
Глава 16. Дан
— Что значит расстаться? — выкрикивает мне в лицо Марина, взметнув идеально черные брови.
— То и значит, Марин.
Она хочет что-то сказать, но отворачивается и закуривает сигарету. Мы стоим у меня на лоджии в поисках последних лучей солнца. Марина захотела покурить, а я хотел как можно быстрее расставить все по местам. Нужно было позвать в ресторан или еще куда-то, но Марина сама заглянула ко мне. Именно в тот момент, когда я думал, как правильно преподнести ей информацию.
Мы. Больше. Не. Пара.
Она стоит передо мной в черном деловом платье, обтягивающем прекрасную фигурку, сутулится, нервно вдыхает и выдыхает дым из полных губ. Изящные пальцы подрагивают то ли от нервов, то ли от легкого весеннего ветерка. Мне не хочется причинять ей боль, но иначе не выходит. Я не смогу обманывать ее всю жизнь. Я изменил ей. Не только физически, но и морально. Я не чувствую к ней то, что чувствовал раньше.
— Наши отношения сошли на нет, Марин, — продолжаю спустя долгие секунды молчания.
— Это лишь временные трудности. Мы не можем закончить все вот так.
— Можем.
— Скажи мне честно, — девушка повышает голос на пару тонов и поднимает на меня глаза, полные ненависти. Надеюсь, никто, кроме нас, не слышит этот разговор. Родителям знать не обязательно, а Эльзе… — У тебя кто-то появился?
Я бы хотел сказать, что да, появился. Я бы ответил честно и признался, что влюбился в другую, будь она не моей сводной сестрой и не девушкой, которую не одобрит общество. Никого не будет волновать, что мы не родственники, семейная связь между нами установилась в тот момент, когда она переехала сюда вместе со своей мамой, а наши родители поженились.
— Это не имеет значения.
— Нет,
Из карих глаз девушки катятся слезы. Мне хочется утешить ее, все же Марина не виновата в случившемся, но я не позволяю себе этой роскоши: отодрать ее от себя будет гораздо труднее.
— Мы семью планировали! Родители ждали нашу свадьбу, детей! Понимаешь, как мне сложно? Черт возьми, я люблю тебя!
— Прости…
— Да пошел ты! — Марина выкидывает окурок в пепельницу и покидает лоджию, затем мой дом.
Ответ в ее стиле. Я так и думал, что она скажет что-то подобное. С одной стороны, мне становится легче, а с другой — в груди остается неприятный осадок. Она ни в чем не виновата. Не виновата, что я помешан на другой, и что гадкое будущее в винодельне давит на меня. Я сам решаю, как мне жить дальше, и это решение — первый шаг к будущему.
Я никогда не задумывался о том, что такое любовь. Никогда всерьёз не воспринимал это слово. Я просто был занят, не думал о какой-то ерунде. В юности я увлекался выпивкой, сигаретами и доступными девчонками с шикарными фигурками, в молодости меня интересовал футбол и амбиции. Марина, в конце концов, которая поддерживала меня почти во всем.
Передо мной был открыт весь мир, пока один случай не забрал у меня все возможности такой жизни.
Пока я полгода восстанавливался в больнице, моя девушка меня откровенно кинула, а отец с мачехой спихнули докторам. Да, я быстро поправился бы и без них, но мне была необходима моральная поддержка.
И я нашел ее только у одного человека.
Я увидел ее сначала мельком. Маленькую, красивую куколку, с растерянным взглядом. Платиновая блондинка с невозможно бледной кожей, но ярко-красные губы были видны даже с большого расстояния. Макияж и краска на волосах — подумал я в тот момент. Ошибся.
Тогда она не особо меня привлекла. Подумаешь, сводная сестра. Какое мне дело до личной жизни отца? Я все равно собрался переехать в город, а не жить за городом с невоспитанной мачехой и ее дочуркой.
Когда именно я понял, что влип? Не знаю. В тот момент я пытался отбросить наваждение, связанное с Эльзой. Да, мы не родственники, но наша связь была бы неправильной. Я видел, что она неровно ко мне дышала, помани пальцем, и она бы оказалась у меня в объятьях.
Радость от того, что видишь ее, и боль от понимания, что вам не суждено быть вместе. Либо вы преодолеваете препятствия вместе, либо отступаете, включаете голову и живете каждый своей жизнью.
Я никогда не стану для тебя братом…
После нашей близости я больше не в состоянии отпустить ее. Я потерялся, влюбился, пропал в голубых омутах, называйте, как хотите. Но я больше не оставлю ее. Эльза доверяет мне. Она ждет меня. Каждый день. Каждый час. И сейчас, сидя на террасе с планшетом в руках, наверняка рисует нас. Вместе. Я бы хотел, чтобы эта картина воплотилась в реальность. Это будет сложно, но мы постараемся.
— Все в порядке? — ангельский голос раздается за моей спиной. — Я видела Марину.