Ребёнок Злого Босса
Шрифт:
— Я уже поняла это, — говорю я, пытаясь унять волнение и заткнуть внутренний голос, который начинает подкидывать разные мыслишки.
— Это не тот снимок, который я просил… Ты посмотри предыдущие сообщения.
Он протягивает мне телефон, и я неуверенно беру его в руки.
— Может, не надо?! Я поверю твоим словам, — говорю я, не решаясь смотреть на экран, потому что таким образом боюсь показать недоверие.
— Да, знаю, что поверишь, но ты прочти, так проще, чем объяснять…
Взгляд опускается на экран, и я читаю сообщения.
Бывшая: «Твой отчим снова
ЗБ: «Сначала покажи фото, которые у тебя есть»…
И дальше идёт то сообщение от неё, которое я уже прочла, и фотография… Неужели она думает, что это нормально? Светить своими прелестями? Или ей больше делать нечего? Совсем ни капельки гордости отправлять бывшему такие кадры.
А ведь я могла надумать себе невесть что снова, если бы позволила этим неприятным чувствам захлестнуть меня в очередной раз… Я даже почти горжусь собой, ведь прошла эту «проверку» стойко. И больше, я уверена, я не позволю чувствам одерживать верх над разумом.
Я возвращаю телефон его обладателю и кладу голову на его плечо. Мне тепло и хорошо рядом с ним, и я растворяюсь в этом ощущении.
— Зачем ей это? — спрашиваю я, когда ЗБ начинает гладить меня подушечками пальцев по руке, пробуждая всех мурашек, а они тут же бегут в разные стороны, быстро перебирая мелкими лапками и пробуждая внутреннюю щекотку.
— А кто его знает? Я не пытался разобраться в её психологии… Возможно, зря. Если бы сделал это раньше, избежал бы всех этих проблем. У меня тут только одно оправдание шантажу — желание наживиться за чужой счёт, но ты знаешь… Может, и осудишь меня, но я отдал дело адвокату… Ложь и вымогательство. Люди, которые так поступают, должна быть наказаны. Во мне не обида за измену говорит, а желание показать человеку, что так не следует поступать.
Я согласно киваю и прикрываю глаза. Прекрасно понимаю его и поддерживаю такое решение. Меня всегда раздражали женщины, которые видят в мужчине только источник доходов, словно за кошелёк его хватаются… А как же любовь?! Или это я одна такая, дурочка?! Впрочем, нет… Ритка же тоже не посмотрела, что у брата за душой только квартирка так себе и работа охранником.
— Знаешь, мне чертовски приятно, что ты решила обсудить это со мной! — говорит ЗБ и целует меня в шею, отчего внизу живота стягивается тугой узел.
Его близость действует на меня, как самый лучший афродизиак… Схожу с ума от казалось бы безобидного поцелуя.
— Я же решила, что больше не буду поддаваться эмоциям, вот и не поддалась, — улыбаюсь я, выгибаясь назад, льну к своему мужчине всем телом, согреваясь от жара, исходящего от него.
— Но ты ведь приревновала? Признайся честно, — подначивает он.
— Не скрываю, что я тебя ревную! Но ревность не самое главное чувство: я люблю и уважаю тебя, это важнее и сильнее ревности.
— Это самые лучшие слова, которые я мог услышать, — шепчет ЗБ, щекоча ухо своим дыханием.
Это чертовски приятно быть рядом с любимым и любящим мужчиной. Только сейчас
Пока мы с ЗБ нежимся и любуемся своей крошкой, приходит врач и говорит, что время пришло. Злату пора доставать из кувеза. Слёзы застилают глаза, когда оставшиеся трубки отсоединяют от малышки. Медсестра осторожно пеленает девочку и передаёт её мне. Понятия не имею, как держать ребёнка, как пеленать, но инстинкты действуют за меня. Конечно, я читала кучу книг и смотрела видеопособия о том, как правильно брать ребёнка под голову, но одно дело читать и смотреть, а другое брать её и окружать заботой.
— Моя Злата! — шепчу я, дрожа всем телом. Я так ждала этого момента, а теперь растерялась. Гляжу на неё и боюсь сделать лишнее движение. — Вот ты и победила все невзгоды. Теперь всё будет хорошо. Лучше, чем раньше.
Я не понимаю толком, кого именно сейчас успокаиваю — Злату или себя.
— Наша героиня. Воин, помиривший маму и папу, — добавляет ЗБ, глядя на дочку через моё плечо.
Доктор обещает, что за сегодня подготовит нас к выписке и оставляет одних, а Злата смотрит на меня и причмокивает губами.
— Она похожа на тебя, — говорит ЗБ. — Знаешь, когда я видел её во сне, она была твоей маленькой копией, я ведь помню ту испуганную девчонку на качельках…
— Ммм… Согласна, моя девочка, но посмотри на её глаза, такие же ясные, как у тебя.
— Кто бы сомневался, папа передал дочурке своё самое лучшее качество.
Мы негромко смеёмся. ЗБ обнимает меня за плечи и любуется малышкой, а она смотрит то на него, то на меня и пускает слюнки. Несколько минут мы вот так и стоим, а потом я предлагаю папочке попробовать взять дочь на руки.
— Послушай, я боюсь… Кать, мне на самом деле страшно… Когда я приезжал к Наташе в гости, и она просила помочь с детьми, мне казалось, что они не такие крохотные… А может, я просто приезжал, когда они побольше были?! Мне страшно.
— Мне тоже было страшно, но это непередаваемое ощущение. Возьми её, — улыбаюсь я.
Он послушно складывает руки так, как были у меня, и я перекладываю дочку. ЗБ замирает и не двигается, напоминая больше замершего истукана, наверное, именно так же выглядела я сама в первые секунды.
— Расслабься, ты не сделаешь ей плохо, это ведь наша девочка! — поддерживаю мужчину я и замечаю, что он слегка расслабляется.
— Привет, моё сокровище! Привет! — говорит он дрожащим голосом. — Я папа! Самый настоящий папа! — он смотрит на меня, а я киваю.
Эпилог
Спустя четыре года
Мы оставили Злату в гостях у бабушки Томы и всю ночь не спали… Прошло четыре года, а мы с ЗБ до сих пор сходим с ума друг от друга, и мне кажется, что это уже неизлечимо. Это называется любовь навсегда… И никакой там кризис окончания любви через три года нас не тронул: мы даже и не поссорились серьёзно ни разу.