Ребус Галла
Шрифт:
А всерьез драться с гиперборейской ведьмой равносильно самоубийству.
— Ты веришь, что мы спасемся?
— Ага, — подтвердил наемник. — Ты отдохнешь, и мы пойдем по коридору. Постараемся определить, где мы оказались и как выбраться.
— Я знаю, где мы.
— Видишь, полдела уже сделано.
Да уж, половина безнадежного дела сделана, но это не значит, что вторая половина окажется столь же легкой.
— Мы в Ребусе, — тихо сказала Яна.
— Почему не в шараде? Или кроссворде?
— Потому что чуды назвали храмы Галла Ребусами, — объяснила гиперборейская ведьма. — Не шарадами, не кроссвордами, а именно Ребусами. Мы находимся в последнем из них.
— Круто, — ровным голосом ответил Артем.
— Ты не боишься?
Наемник пожал плечами.
— А чего мне бояться? Из нас двоих маг — ты, и Скверна, если я правильно помню твои высказывания, твой страшный сон, а не мой. Вот ты и бойся.
Он не рисовался, не играл — ответил, как думал.
Было ли Артему страшно? Разумеется. Однако наемник ни на секунду не допускал возможности поражения. Приказал себе не сдаваться и выполнял приказ. Знал, что, если поддастся слабости, не выберется ни за что.
Школа Кортеса.
— Тебя ничем не пронять?
— Я не могу прониматься, надо думать, как отсюда выкарабкиваться. — Наемник прищурился. — Надеюсь, наш Ребус находится в Тайном Городе.
— Скорее всего, — согласилась Яна. — А какая разница?
— На родине легче умирается. Все вокруг свое, привычное…
И покосился на зеленоватую стену.
— Господи, ты можешь не зубоскалить?
— А что еще остается? — удивился наемник. — Коридор, судя по всему, радиоактивный. Впереди, судя по всему, хорошая драка. У нас на двоих одна «гюрза» и две обоймы к ней. Что же мне, плакать, что ли?
Он собирается выйти из Ребуса и вытащить ее. Или драться. Или умереть. Единственное, чего Артем делать не собирался, так это заламывать руки, стенать и плакать.
— Кортес в тебе не ошибся, — прошептала Яна.
— Когда перестанешь себя жалеть, то поймешь, что в тебе — тоже.
До логова Урбека Кумара, самого известного в Тайном Городе скупщика краденого, дикари добрались демократично: сначала на метро, потом на автобусе. Деньги на путешествие, после недолгого препирательства, стрясли с Иголки, отвесив крепкий подзатыльник и пообещав возместить вложение во время дележа добычи. Оценив обстоятельства, боец решил не сопротивляться — девальвированный Копыто был не по-детски агрессивен и зол.
В дороге помалкивали. Уйбуй не вынимал из-за пазухи левую руку, поглаживая притащенную Иголкой драгоценность, бойцы же не спускали глаз с Копыто, опасаясь, как бы не слинял. Тем не менее доехали без приключений.
Оказавшись в почти родном дворе, уйбуй шестым чувством унюхал местонахождение Кумара, метнулся к проверяющему товар шасу и, ухватив за рукав, затащил в укромный уголок склада.
— Урбек!
— В долг не дам! — отрезал почти честный торговец. — Сам бедствую.
И торопливо застегнул поясную сумку, чтобы дикарь случайно не разглядел толстенную пачку наличных.
— Я хабар принес!
— Ты?
— Я.
Кумар присвистнул и подозрительно спросил:
— А почему пешком?
— Потому что он маленький.
— Дешевый?
— Дорогой очень.
Урбек оглядел Копыто с таким сомнением, словно видел уйбуя первый раз в жизни, после чего неохотно выдал:
— Ну?
В переводе с разработанного специально для Красных Шапок сленга это означало дружеское предложение начать переговоры.
— Вот! — провозгласил дикарь, торжественно вынимая из-за пазухи статуэтку. — Золото и брюлики! А еще историческая реликвия и художественная работа, мля!
Длинный и умный текст Копыто зазубрил в метро, почерпнув основные идеи из рекламного плаката антикварного салона.
— Как же, как же, — покивал Урбек, не обратив на предложенный «хабар» особенного внимания. — У кого стырили? В смысле: кто мне претензии выкатит?
— Дело чистое, как после пылесоса, — заверил барыгу уйбуй. — Увели в провинции, мля, далекой, как Зимбабве.
— Знаю я ваши Зимбабвы, — хмуро протянул Кумар. — Клянетесь, что в городе ни слуху ни духу, а ко мне потом возмущенные хозяева цепляются.
— Не прицепятся.
— А что тебе еще говорить?
— Мое слово — кремень! — заявил Копыто, чем вызвал еще один, полный сомнения взгляд.
Тем не менее дело сдвинулось с мертвой точки.
— Дай посмотреть, кремень, — пробурчал шас и придирчиво ощупал статуэтку. — Вроде настоящая.
— Ты же меня знаешь!
— В том-то и дело, что знаю! — Кумар припрятал «хабар» в бездонный карман потрепанного пиджака и размял пальцы. — И чего ты за нее хочешь?
Уйбуй, в свою очередь, планировал торговаться в присутствии драгоценности, черпая уверенность в блеске золота и камней, а потому слегка стушевался.
— Э-э… Деньги…
— Сколько?
Что отвечать, Копыто не представлял. Обычно Урбек сам назначал цену, а дикари примерно прикидывали, согласны они с ней или нет. Ну, к примеру, два ящика ворованной обуви — там же все ясно! Заходи в любой магазин, смотри, сколько стоит, потом вычитай жадность шаса и получай наличные на руки. А как оценить «историческую реликвию»?
— Сколько?
— Не деньги, — поменял приоритеты уйбуй, припомнив стоящую перед ним задачу.
Урбек недоуменно поднял брови:
— Не деньги?
— Баблом остаток добьешь, сколько останется, — удивляясь собственной наглости, произнес Копыто. — А мне сейчас оружия надо на троих, инструмент кое-какой и машину, мля.
— Хочешь купить у меня машину? — еще больше удивился Кумар.
— Не-а, — протянул уйбуй, надеясь вернуть квадратный «Мерседес». — Напрокат, мля. Нам доехать кое-куда надо.