Ребячье поле
Шрифт:
— Брысь под лавку! — топнул лаптем об дорогу черный лохматый мужик. — Жизнь надоела тебе? Бежи, пока не поздно, а то… — он вытянул из-за пояса обрез, и Матвейко в страхе кинулся прочь. — А председателю своему скажи, — под хохот друзей кричал ему вслед лохматый, — что пусть он свою лошадку на конском
Не останавливаясь, пробежала Олёнка оставшиеся до выселка версты. Бежала, оглядывалась: не гонятся ли за ней бандиты? Увидала мамку с Акимом — и ну реветь в три ручья.
— Что? Что с тобой, Олён?!
Аким, выслушав рассказ падчерицы, тяжело вздохнул:
— Совсем Гришка зверем стал. Людей убивает, грабит, скот отбирает. Ну ничего, поди-ко, новая власть долго ждать не станет — прольется и его кровушка.
15
День за днем, ночка за ночкой — вот тебе и прошло лето. Много пришлось еще ребятам поработать — и на своем, пионерском, поле, и на полях настоящего колхоза. Шла жизнь и на крольчатне. Там вместо Якова, отважного крола, водворился кролик Тимофей, по всем статьям уступающий предшественнику: не такой бравый, не такой молодцеватый и лихой; у него и уши-то не стояли торчком, как у того, а разваливались в разные стороны.
Ну, да что же делать! Якова не вернешь, а без крола, хоть худенького, тоже не обойдешься.
Каникулы кончились, снова началась школьная пора. А с нею и уборка овощей на школьном поле. Три дня ребята копались в земле, свозили урожай к школе, ссыпали в сделанные летом колхозными плотниками ямы. Сердце радовалось: какой получился урожай! В картошке почти нет мелкоты. Еще много картошки было не убрано, когда
Остальные ребята принялись бегать, валять друг дружку по земле. Тут же крутилась Тявка, хватала за пятки. Ее хозяин, Трофимко Дегтянников, сидел у костра, в котором пеклись печенки, ел маленькую репку и бубнил:
— Ну и репа! Ну и репа! Разве это репа! Вот мы с Тявкой на своем огороде нынче вырастили репу — больше моей головы! Все лето растили, поливали. Когда вырастили, я хотел ее тятьке с мамкой да Артёмку показать, да не мог поднять — во какая была! Ну, мы ее с Тявкой тут же вдвоем на огороде и сгрызли. Грызли, грызли, грызли… Даже зубы устали. Не верите мне? Вон Тявка не даст соврать. Верно я говорю, нет, ну-ко, отвечай, хорошая собачка!
— Г-гаф! Тяф!
Подошли Иван Николаевич, Олёнка с Артёмком, учительницы.
— Молодцы вы, ребята! — сказал Мелехин. — Как вы нам нынче помогли! Хлеб да молоко будем зимой в школу давать, как раньше, а в остальном — не будет заботы. Главное — все горячее будете есть. Суп, картошечка, щи. И мясцо кроличье есть. А то, что осталось, вы уж выкопайте, а свозить это станем к нам, в колхозные ямы. Все взвесим, как положено. И продадим. И поезжайте-ко вы на эти деньги в Октябрьские праздники в Кудымкар, вот что я скажу! Всей школой. Подводы вам наш колхоз выделит для такого дела. А что? Имеете право. У нас в деревне всего три жителя за всю жизнь по разу в Кудымкаре-то побывали. Ребята вы мои, ребятишки золотые…