Ребята Джо
Шрифт:
— Полно вам спать. Может быть, вы мне не откажете в вашей просвещенной беседе. Вам, городским жителям, следовало бы обратить внимание на нас, «деревенских девиц» в старомодных платьях и шляпах, — начала Джози, открывая войну Доллиной цитатой об ученых девицах, которые больше интересуются книгами, чем нарядами.
— Я не имел в виду вас. Ваши платья очень красивы, а эта шляпа — последняя мода, — оправдывался Долли, выдавая себя с головой.
— На этот раз вы попались. Я думала, что вы, джентльмены, так же вежливы, как и нарядны, а вы вечно смеетесь над девушками,
— Правда, правда, Джози! Я никогда не интересуюсь тряпками и тому подобной чепухой, — отвечал Стаффи, сдерживая зевок и освежаясь конфетой.
— Вы интересуетесь едой, а это еще хуже для мужчины. Вы, наверно, женитесь на кухарке и откроете ресторан, — рассмеялась Джози.
Это страшное предсказание заставило Стаффи замолчать, но Долли собрался с силами и, переменив тему разговора, перешел в наступление.
— Так как вы просили нас заняться вашими манерами, позвольте вам сказать, что в хорошем обществе девушки не делают личных замечаний и не читают наставлений. Маленькие девочки считают такие приемы очень остроумными, но смею вас уверить, что это невежливо.
Джози была до того поражена названием «маленькой девочки», что не могла сразу ответить, но Бесс сказала тем спокойным тоном, который производил несравненно большее впечатление, чем все Джозины дерзости:
— Это правда! Но мы прожили всю жизнь среди выдающихся людей и поэтому не можем угощать вас светской болтовней. Мы привыкли к разумным разговорам и любим помогать друг другу, указывая на ошибки и недостатки.
Мальчики относились всегда с уважением к замечаниям Принцессы, поэтому Долли притих, а Джози, обрадованная поддержкой кузины, продолжала с жаром:
— Наши мальчики любят, когда мы говорим с ними, и с радостью принимают наши советы. Они не считают себя совершенством в восемнадцать лет, как это принято в Гарварде, в особенности среди очень молодых студентов.
Джози была очень довольна своей репликой, которая, видимо, задела Долли, так как он ответил с некоторым раздражением, глядя на шумную и пыльную толпу на Марсовом поле:
— Те молодые люди, которые находятся здесь, требуют очень много полировки и культуры, и я рад, что они получают это у вас. Наши гарвардцы принадлежат к лучшему обществу, а мы не нуждаемся в наставлениях девиц.
— Жалко, что у вас нет таких студентов, как наши. Они очень ценят все преимущества колледжа и стараются использовать их, вместо того чтобы пренебрегать занятиями и проводить время во всевозможных развлечениях. Я знаю все ваши разговоры и слышала, как ваши родители жалеют о времени и деньгах, потраченных на колледж. Что же касается девушек, то вы выиграли бы очень много от их общества, потому что они заставили бы вас подтянуться и встряхнуть вашу лень, как мы это делаем здесь.
— Если вы такого плохого мнения о нас, зачем же вы носите наши цвета[25]? — спросил Долли, сознавая, что этим вопросом он нисколько не улучшает положения.
— И не думаю.
— Я знаю, что бодливая корова живо вздернула бы вас на рога, если бы вы ей подвернулись.
— Я готова к такому нападению. Не знаю, способны ли ваши светские девушки на что-либо подобное и вы сами также.
Желая похвастать своим новым усовершенствованием, Джози подбежала к ближайшему препятствию и, схватившись за него руками, легко перелетела на другую сторону. Бесс покачала головой, Стаффи лениво зааплодировал, а Долли, не признавая себя побежденным девочкой, взял препятствие на ходу и стал на ноги рядом с Джози.
— Вы так умеете? — спросил он спокойно.
— Еще нет, но со временем научусь, — ответила Джози.
Видя, что она несколько упала духом, Долли смягчился и любезно повторил свое упражнение, совершенно не ожидая той неприятности, которая ему угрожала. Свежая краска на воротах не выдержала такой энергичной гимнастики, и когда молодой франт обратным прыжком возвратился к девушкам, на спине его виднелись ярко-красные полосы.
— Если вы хотите знать, что такое малиновый цвет, посмотрите на вашу спину. Вы покрыты краской, и она вряд ли отойдет, — заметила Джози спокойно.
— Ах, черт возьми, так и есть, — воскликнул Долли, тщетно пытаясь рассмотреть ущерб, причиненный его костюму.
— Не пора ли нам отправляться, Долли? — сказал миролюбивый Стаффи, опасаясь дальнейших осложнений.
— Пожалуйста, не спешите. Вам необходим отдых после страшной мозговой работы в течение целой недели. У нас сейчас греческий урок. Пойдем, Бесс. До свидания, «джентльмены»!
И Джози, сделав глубокий реверанс, удалилась, держа свою ракетку на плече, как победное знамя, и воинственно сдвинув шляпу набекрень. Долли любезно, но холодно раскланялся с Бесс, а Стаффи заметил сонно, болтая ногами в воздухе:
— Маленькая Джо сегодня страшно зла. Я думаю еще поспать немного, так как слишком жарко для игры.
— Это правда. Что же мне делать с этими проклятыми пятнами? — сказал Долли, стараясь отчистить одно из них своим носовым платком.
— Спишь? — спросил он после нескольких минут этого веселого занятия.
— Нет, я думал о том, что Джози права насчет нашей лени. Сущий стыд, как мы проводим время, когда нам следовало бы зубрить изо всех сил. Я не хотел поступать в колледж, но отец заставил меня, на горе себе и мне, — отвечал Стаффи со вздохом.
— Колледж все-таки дает человеку известный престиж, а зубрить совсем не нужно. Я намерен веселиться насколько возможно и играть роль в свете. Но, между нами будь сказано, общество девушек нам нисколько бы не мешало. Черт побери занятия, но если уж приходится вертеть мельничный жернов, то приятнее было бы пользоваться помощью этих милых созданий.
— В эту минуту мне нужны были бы трое. Одна, чтобы обмахивать меня веером, другая, чтобы целовать, а третья, чтобы поить меня холодным лимонадом, — вздохнул Стаффи, глядя на дом, откуда не предвиделось никакой помощи.