Ребята с Вербной реки
Шрифт:
— Каждый день, Лена.
— Пришли нам с моря открытку.
— Пришлю, вот чтобы мне с места не сойти!
На этом прощание перед Домом вчерне заканчивается. Второе, главное прощание состоится на вокзале.
Уезжающая Мира подходит к следующей подружке. И опять, почти слово в слово, повторяется тот же разговор. Мира целуется, Мира обнимает, Мира плачет и обещает писать. Обещает так щедро, что вряд ли даже касса Дома смогла бы оплатить её расходы на обещанные открытки.
Мальчики в матросских тельняшках прощаются как и подобает мореплавателям. Они выпятили грудь, насупили брови. Резким движением
— Ясное дело, напишу!
— Не забудь привезти мне морскую звезду.
— Не забуду! Ясное дело! Поймаю и для тебя одну.
— Тебе нужна удочка?
— Спасибо. Миле мне подарил с тройным крючком.
Настоящий мужской разговор!
А о поцелуях при расставании нет и речи. Что они, девчонки, что ли, обливаться на прощание слезами. Пожмут руки, похлопают друг друга по плечу, вот и всё.
Двинулись. В голове колонны идут певцы из хора. За ними путешественники. С обеих сторон провожающие. Хор грянул: «Ой, Марьян, Марьян!..» [1] Пёстрая толпа повернула к городу и с песней вышла на большак. Стихла песня, а Миле вытащил из-за пазухи кларнет.
— Что сыграть?
Боца и Райко виднеются где-то в хвосте колонны, они продолжают оживлённый разговор, начатый во дворе, однако это не мешает музыкальному Охотнику на Ягуаров ответить на вопрос Миле:
1
Одна из песен югославских партизан.
— Ну, если концерт по заявкам, давай, Миле, как он, бишь, называется, да… «Марш Беломора».
— Не «Беломора», а «Черномора», — поправляет его Миле.
В колонне хохот: восторгаются музыкальными познаниями Боцы.
— «Марш Беломора!..» Ха-ха-ха! Хорошо ещё, что не сказал «Красномора». Или ещё лучше, «Синемора». Ха-ха-ха! «Марш Беломора!..» — хохочет кто-то.
И вот так, подшучивая и подсмеиваясь друг над другом, добираются до вокзала.
Мальчики погрузились в отдельный вагон, вместе с ними и Срджа, такой печальный и убитый, словно его отправляют на казнь. Заведующая сказала небольшую речь, в ней было много советов и добрых пожеланий, воспитатель проверил, все ли на своих местах, а Лена раздала девочкам букетики полевых цветов. «Пусть, — сказала она, — девочки вдыхают их запах и на море не забывают о своём Доме». Вышел начальник станции с флажком в руке.
— Красная Шапочка! — зашумели дети. — Даёт сигнал отправления.
Запыхтел паровоз, застучали вагоны, и весёлые детские крики сменились равномерным перестуком колёс по рельсам, резким скрипом тормозов и грохотом металла. Восклицания: «Счастливого пути!» и «Приятного отдыха!» — слились с пронзительными свистками.
Ленины девочки никак не хотят уходить с перрона. Посылают воздушные поцелуи, поднимаются на цыпочки и упорно машут платками, хотя поезд уже давно отошёл от станции и исчез в облаках дыма и пара…
XI
Возвращаясь в дом, Лена и Мича словно бы случайно оказались рядом. После встречи под шелковицей им ни разу не выдалось случая поговорить, да они и не виделись как следует. Если Мича появлялся где-то неподалёку, Лена опускала глаза и старалась поскорее уйти. Мича тоже стеснялся остаться с глазу на глаз с Леной. Когда он ловил взгляд Лены, ему казалось, что она изучает его с головы до ног и чем-то в нём недовольна. «Наверное, я некрасивый», — подумал как-то Мича. Он подошёл к зеркалу, что случалось с ним нечасто, и начал себя разглядывать: по правде сказать, красавцем не назовёшь, а уж волосы! Чёрный чуб закрывает лоб, лохмы торчат во все стороны. Мича энергично взялся за дело: целый день зачёсывал волосы назад обломком расчёски, взятой у Охотника на Ягуаров. Толку было мало! Не успеет он зачесать волосы, как они снова падают на лоб. Тогда Боца присоветовал смочить чуб сахарной водой: «Причёсочка будет как у Гренджера!»
Мича последовал его совету. Смочил волосы на ночь сахарной водой, зачесал и завязал голову носовым платком.
А проснувшись утром, готов был удушить Боцу… Волосы слиплись, точно от клея, голова будто в черепашьем панцире. Целый час макал он голову в ведро, пока сахар не растаял. Кончилось всё это тем, что волосы продолжали расти по-старому.
Решив, что волосы у него ужасные, Мича загрустил: разве можно с такой лохматой головой надеяться быть достойным Лены? О ней ведь все говорили, что она прекрасна, как мечта.
Он хорошо знал, что все главные герои в фильмах — красавцы, волосы у них приглажены, глаза большие, галстуки шёлковые, а уж одеты! Мича оглядывает себя: ничего похожего — ни приглаженных волос, ни больших глаз. Правда, брови у него широкие и тёмные. Но что толку в бровях, если у него, например, нет пёстрого галстука? И нос великоват, да и на клюв похож. А насчёт одежды… хм! Всё лето он бегает в голубой майке, а если солнце припечёт, тут и майку долой; ходит голый до пояса. Нет, если говорить об одежде, то Лена даже и не взглянет на него!
Понимая, что в нём нет ну ни вот столечко красоты, и не желая никому навязываться, Мича стал избегать Лену.
Он никак не мог простить себе слов, сказанных под шелковицей: «…знаешь, это… ты мне очень, очень, это… нравишься!» Ерунда! Разлетелся, наболтал невесть что, а она теперь, наверное, смеётся над ним. Да ещё, может, обо всём рассказала Мине. И они вдвоём потешаются. Уж такие эти девчонки!
Твёрдо решив раз и навсегда покончить с этой комедией и со своей весьма неблагодарной ролью в ней, Мича стал думать о предстоящей битве с ковбоями. Какая ещё там любовь! Он воин. Вождь! И не подобает настоящему воину и вождю накануне решительной битвы бегать за какой-то там девчонкой, украдкой заглядываться на неё и вздыхать!
Бот он проводил Срджу в дорогу, но не может примириться с потерей такого воина. Нарушен весь план боевой кампании, поставлен под вопрос успех «водородной». Из надёжных соратников у него остались только Пирго и Циго. И ещё Боца. Но ведь Боца фантазёр, часто увлекается… Он хороший товарищ и придумывает такое, что другому никогда и в голову не придёт, но он может провалить и самое верное дело. Вечно спешит, толком не подумает…
Другое дело Срджа. Умный, рассудительный. С кем теперь в трудный момент посоветуешься? Кого пошлёшь парламентёром к ковбоям? Кто с ними договорится об условиях ведения войны? Не Пирго же посылать. Он ведь все споры кулаками решает.