Ребята с Вербной реки
Шрифт:
И вот они уже сидят у постели больного Срджи. Тот лежит на спине, щёки у него пылают, руки вытянуты вдоль одеяла, глаза печально смотрят в потолок.
— Мича, до чего же глупая вещь эта лихорадка. Не успел я из «подполья» выбраться, а она тут как тут.
— Ты уж лежи, — успокаивает его Мича. — Лихорадка есть лихорадка… Тебе поберечься надо.
Боце хочется рассмешить больного, он шутит:
— Ну, это тебе нипочём. Медведю муха не страшна!
— …Однако он бежит от мухи! — заканчивает
Срджа улыбается, приподнимается на локтях и вдруг спохватывается:
— А Мустанга нашли?
— Как в воду канул.
— Я, кажется, знаю, где он, — медленно говорит Срджа. — Рако, как ты думаешь, может, он там?
— Ну конечно! — Рако хлопает себя рукой по колену. — Ой, и как это я не сообразил! Там он — больше негде!
— Мича! Бегите скорее в цыганский табор. Рако вам покажет, — торопит ребят Срджа. — Пирго, возьми на всякий случай винтовку. Идите все, со мной Низо останется.
Мальчишки торопливо вскакивают с мест. Вооружаются. Один вытащил из-под подушки рогатку, другой извлёк из-под матраца деревянный меч. Рако вынул трофейный перочинный нож, отнятый у Перицы. Циго забросил через плечо лук, колчан «отравленных» стрел и шутливо спросил Пирго:
— А правда, что от этих стрел медведь подохнуть может?
— Конечно, — улыбается Пирго.
— Подохнет обязательно, особенно если он вообще подыхает от старости, например… — объясняет Боца.
Мича прервал их разговор:
— Циго, Боца, Пирго, Рако, Дойчин и Нешо — к походу приготовиться!
Отряд двинулся к дверям. Мича опустил руку, но тут открылась дверь, и вошла заведующая, а за ней несколько девочек. Лена озабочена, рядом с ней Мина, она с удивлением рассматривает растерянных воинов. За ними появляется Качина рыжая голова. Кача принесла корзинку с угощением. Верно, что-то сладкое, недаром Боца издалека облизывается. Последней входит Зора с букетом полевых цветов.
Заведующая смотрит на Мичу:
— Куда это вы, воины, собрались? Больного товарища бросаете?
«Всё пропало!» — думает Мича. В голове у него ни одной мысли. Пирго смущённо переминается с ноги на ногу — Пирго вообще большой тугодум. У Рако вздрагивает нижняя губа, а Пирго неуклюже пытается спрятать за спиной колчан.
— Ну, Мича, отвечай! — опять раздаётся голос. Солгать теперь совершенно невозможно. — Я слышала, что ты Вождь!
Мича только собрался было рассказать всю правду — эх, была не была, — как вдруг с удивлением услышал уверенный, спокойный голос Боцы:
— А мы его и не оставляем. Просто хотели набрать ему земляники, если уж хотите знать!
Выдумка, достойная охотника, который ловил ягуаров посреди Нью-Йорка! Боца неистощим на выдумки, особенно когда положение становится безвыходным.
— Хорошо, хорошо, — улыбнулась заведующая, обрадованная благородством своих мальчишек.
Путь свободен.
Вместе с заведующей к Срдже пришли девочки. Затараторили, расселись на соседних кроватях. Кача осторожно вынула из корзинки пирожок — произведение умелых рук Терезы, и поднесла к губам Срджи.
— Я и сам могу! — храбро запротестовал больной и тут же умял ароматное лакомство.
Кача засияла от счастья. Значит, болезнь не опасная! И она стала подавать изголодавшемуся «подпольщику» пирожок за пирожком.
Стук захлопнувшейся двери отвлёк её от этого занятия. Мичин отряд использовал момент и тихонько исчез.
Оказавшись на лугу, отряд развил сверхзвуковую скорость. Земля стонала у них под ногами. Цвет воинства торопился освободить своего боевого друга, свою славу и гордость, увенчанного славой Мустанга.
XVIII
Полянка, где Срджа и Рако обнаружили цыганский табор, была пуста.
Неприятно удивлённые, черноногие остановились на высоком берегу, глядя на бушующие волны вздувшейся Вербницы. Волны били так сильно, что над каньоном поднималось облако мельчайших водяных брызг.
На том месте, где стояли шатры, желтела вытоптанная трава. Валялись обрезки жести, тряпки, объедки и пучки пакли — ею лудильщики обычно обтирают вылуженную посуду. Лёгкий ветерок вздымал с кострищ сероватый пепел, засыпая им поляну.
Кочевники исчезли так же неожиданно, как и появились.
Ребята шаг за шагом обошли поляну, но обнаружили только следы лошадиных копыт и колёсную колею. Боца долго пытался определить след Мустанга среди множества отпечатков копыт цыганских лошадей. Мустанг-то был не подкован. Однако, завершив свои тщательные исследования, Охотник на Ягуаров установил, к своему величайшему сожалению, что и у цыганских лошадей не было подков.
Размышляя вслух, он громко поделился с мальчишками своим выводом, который всех развеселил:
— Зря мы стараемся. И наш Мустанг, и их лошади не подкованы. Вот если бы Мустанг был подкован, а они нет или они были бы подкованы, а Мустанг не подкован, вот тогда бы я прозакладывал голову, что мы Мустанга найдём.
И всё-таки ребята без особого труда установили, что цыгане вышли на дорогу и пошли долиной Вербницы к горам.
Но какой от этого толк? Табор снялся с места ещё до грозы, вероятно, вчера вечером, за это время он мог пройти уже километров пятьдесят.
Несмотря на эту печальную арифметику, мальчишки не сдавались. Боца поразмыслил и сделал новый вывод, не менее гениальный, чем первый.