Ребята Скобского дворца (Военная проза)
Шрифт:
Громовое «ура» служило красноречивым отпетом.
— Фроська-то с разбойниками осталась, — толковали между собой стражники.
— Держит ее Чуркин в неволе, — фантазировал кто-то.
Ванюшку озарила догадка: попавшая в рабство к Чуркину Фроська с умыслом выдвинула его в стражники! Стал понятен и смысл Фроськиных слов: «Будь почукавее...» Теперь Ванюшка знал, что делать, он крепко сжимал в руках осколок от полена, заменявший ему кинжал.
И тут пришла тревожная весть. Прибежал к стражникам мирный скобарь — подружка Фроськи, беленькая и тоненькая, как одуванчик, Дунечка Пузина (полным именем ее называли потому, что на дворе было шесть Дунечек), и, задыхаясь, чуть ли не со слезами на глазах одним духом выпалила:
— Захватили Купчика и требуют выкупа... Катюшку тоже в полон забрали... А Жучок у них заложник, сидит в бочке.
«А Фроську?» — хотел спросить Ванюшка, но не успел.
Кругом негодующе зашумели стражники.
— Выручим! — обвел глазами стражников их храбрый воевода в клетчатой жилетке.
— Смерть Чуркину! — завопили стрельцы, потрясая оружием.
— Ты Жучка освобождай. Ты — Катюшку, — спешно отдавал распоряжения воевода.
Но Ванюшка уже больше его не слушал. Он и без воеводы знал, какой должен совершить подвиг.
Разделившись на две группы, стражники и стрельцы обходными путями, скрытно стали пробираться к разбойничьему логову. Впереди всех полз Ванюшка. «Только бы кто не опередил!» — опасался он.
А в это время шайка разбойников во главе с атаманом Чуркиным сидела в своей «пещере» за рогожей у «костра» и пела разбойничью песню:
Из-за острова на стрежень...Рядом с атаманом, поджав под себя ноги, сидела Фроська и тоже с увлечением пела. В стороне, в опрокинутых бочках, томились несчастные жертвы разбойников. Кто-то из них уже хныкал, другой ругался... Ожидали они выкупа или мучительной смерти. Но ждать им пришлось недолго.
Стражники и стрельцы налетели внезапно, как вихрь, грозно потрясая оружием. Впереди всех находился Ванюшка. С завидной удалью схватился он в опасном поединке с кем-то из разбойников, сломал его кривую саблю, одолел и первым проник за рогожу в разбойничье логово. Схватив в охапку приготовившуюся к обороне Фроську, он поволок ее на волю.
— Держись, — шептал он ей, — я тебя выручу!
Ванюшка никак не предполагал, что имеет дело не с невольницей, а с самой атаманшей. Фроська встретила его, отчаянно сопротивляясь. Сразу же при содействии подоспевших братьев-разбойников повергла изумленного Ванюшку на землю. Не успел он подняться на ноги, как снова забарахтался на сорванной рогоже, сбитый самим Чуркиным.
Но скоро на помощь Ванюшке пришли его товарищи стражники и вызволили из беды. Были опрокинуты бочки и выпущены на волю закабаленные Купчик, Катюшка и Кузька Жучок. Противники заключили мир и снова вернулись к обычной жизни. Ванюшка держался среди скобарей как равный.
— Хмырь! — по-своему похвалил Ванюшку Копейка, удивляясь его безрассудной схватке с Фроськой. Это была высшая похвала, означавшая на языке скобарей «молодец!».
Даже Цветок признал мужество Ванюшки.
— Кулак у тебя, Чайник, не слабее моего, — сообщил он Ванюшке, глядя на него уже другими глазами.
Хорошее мнение о Ванюшке сложилось и у Царя, хотя он по своей привычке молчал, не хая и не хваля Ванюшку.
— Шкилет-то артельный, — слышал за своей спиной Ванюшка.
В этот знаменательный для Ванюшки день скобари убедились, что он не трус и не хныкало.
Только Купчик остался недоволен.
— Совесть-то у тебя есть? Оставил меня на расправу, — попрекнул он после Ванюшку. — Я же к ним не приставал. А ты и на выручку ко мне не пришел. Выкатил меня из бочки Серега.
— Позабыл, — сразу же сознался Ванюшка. — Не успел... — Своей вины перед Левкой он не скрывал. Хотя и был основательно изувечен разбойниками и дома его ждала очередная проборка, Ванюшка чувствовал себя героем.
— Я теперь со скобарями в ладах, — хвастался вечером дома Ванюшка, важно расхаживая по комнате. — Меня все ребята знают.
— Нашел чем хвалиться! — удивлялась бабушка. — Собрались на дворе босяки, и ты с ними... Кто это в полосатой тельняшке-то? Это он тебя разукрасил.
— Это Царь, — объяснил Ванюшка. — Он за меня.
На другой день, выйдя на двор, Ванюшка сразу же услышал:
— Чайник, иди сюда! — звали его новые друзья.
Наступила для Ванюшки счастливая пора его жизни на дворе Скобского дворца. Его знали, и он всех знал. За Типкой теперь вместе с другими ребятами Ванюшка следовал смело и с большой охотой. Беспрекословно выполнял все распоряжения Царя, в свиту которого был зачислен.
Резиденция Царя находилась в темном углу двора. Высокий, из неоструганных досок забор с колючей проволокой, ограждавший двор от соседней заводской территории, неплотно примыкал к стене Скобского дворца. Он тянулся до улицы, образуя узкий и глухой, как ящик, закоулок, заваленный камнями и железным ломом. Ни один чужак не мог безнаказанно проникнуть туда. Даже союзники скобарей, ребята из соседнего, Моторного дома — гужееды, не имели доступа в закоулок. Здесь Царь чувствовал себя хозяином, не боясь дворников, с которыми у него иногда были нелады. Здесь собиралась и «государственная дума», как окрестил приближенных Царя механик Максимов, и сообща решала важнейшие
Был Типка, как убедился Ванюшка, справедлив и по-своему честен. И если иногда шельмовал, то не больше, чем другие. Своих друзей он в обиду не давал и сам относился к ним с открытой душой.
В лице Типки Ванюшка обрел могучую защиту. Скобари видели, как в знак особого расположения Царь подносил к носу Ванюшки свой увесистый кулак. «В-во-о!.. Видел?.. — спрашивал он и тут же разъяснял: — Ч-чуешь!.. Смертью пахнет...» Ванюшка с уважением осматривал кулак Типки и преданно взирал на его мужественное лицо, гордясь дружбой с первым силачом на дворе.
Благоволил Царь к Фроське, к Цветку и к Копейке. Порой они вместе с Царем сидели на камнях у забора, особенно под вечер, когда ноги уставали носиться по двору и наступали приятные минуты отдыха. Царь по своей привычке только кратко, одной-двумя немногословными, но деловыми фразами давал направление всему разговору. Он не любил попусту болтать. Копейка приносил отцову старенькую балалайку. Он умел на ней складно бренчать и своим приятным тенорком подпевал Фроське:
Маруся отравилась, В больницу повезли...