Рецензии на произведения Марины Цветаевой

Цветаева Марина Ивановна

М. Шагинян

Женская поэзия

<Отрывки>^{22}

Надо сказать правду — женские книги сейчас более утешительны, чем когда-либо, и это происходит по причине, ни мало не зависящей от самих женщин, по причине так называемого «безвременья»…

Стихотворство есть, прежде всего, самоопределение; наиболее индивидуальным, собственным, не заимствованным в мире является мелодия, мелос, то, что у древних было «поющей лирикой»; а эту мелодию, эту лирику женщины умеют искать и находить лишь тогда, когда в самой эпохе (или немного эже: в самом времени) нет крупных, все захватывающих тем, создавших уже свои яркие мелодии и тяготеющих над женским творчеством, всасывая и обезличивая его в себе.

Любопытно заметить, что всякие крупные, под

знаком большой идеи протекающие общественные явления всегда насчитывают в своих рядах множество дельных, разумных и творческих женских умов; но именно памятки, оставляемые этой женской деятельностью в культуре, — и являются наиболее бледными и слабыми из продуктов женского творчества: крупная идея, так могущественно притягивающая женскую действенную энергию, абсолютно не обогащает, но, наоборот, обезличивает ее творчество.

В противоположность эпохам с большими идеями, эпохи «безвременья», перехода, моральной ослабленности, распада общественности — всегда выдвигают женщин-стилисток, женщин-поэтов и художниц, сгущая их созерцательность и сводя к минимуму их волевую энергию.

Происходит это, конечно, оттого, что крупные идеи, которым служат женщины, принадлежат не им, но мужчине; отдача своей энергии на служение «чужой» идее, вдобавок на служение почти молитвенно-жертвенное и лишенное критицизма, не оставляет, конечно, ни времени, ни психологической возможности для личного, индивидуального самоопределения. Но без этого «самоопределения» не может существовать и поэзии. И вот мы видим, как в эпоху освободительных проблем не выдвинулось и даже не запомнилось ни одной, сколько-нибудь яркой книжки стихов, принадлежащей женщине.

Как раз обратное происходит теперь; почти нет у нас так называемых «общественных тем»; каждый живет и думает уединенно, на свой риск; связующих начал нет ни в искусстве, ни в политике, ни в быту; все расшатано, раздроблено, предоставлено самому себе. И вот теперь возникает совершенно самостоятельно и целостно ряд женских попыток к самоопределению, почти сплошь интересных.

Я разберу тут несколько стихотворных сборников, наиболее значительных и успевших уже обратить на себя внимание публики.

Как женское рукоделие, эти сборники изящны и тщательны; стихи ложатся подобно стежкам; получается острое, трогательное и терпеливое мастерство, которое уже само по себе говорит об индивидуально женской манере. Ни любовь, ни ненависть не «выкрикиваются», не «выковываются», а как бы выстегиваются и вышиваются. У женщин нет пафоса (а когда он есть, то дурной, риторический), но есть особая тщательность и детализированность, которые ныне с таким трудом и так искусственно даются молодежи мужского пола. Перечисленные мною свойства являются наиболее характерными и для сборников, о которых я поведу речь. <…>

Недавно вышла у Некрасова в Москве тоненькая белая книжка с надписью: Н.Крандиевская. Стихотворения. <…>

Вторым после Крандиевской я разберу маленький, почти квадратный томик: Стихи Любови Копыловой, изданные в Москве у Португалова. [99] <…>

К этим двум книгам мне хочется прибавить третью, бархатную книжку в картоновом футляре, принадлежащую Марине Цветаевой, изданную книгоиздательством Оле-Лукойе и называющуюся «Волшебный фонарь»; насколько хороша была первая книга стихов Цветаевой, настолько неудовлетворительна вторая; множество домашних подробностей, никому не нужных и не интересных вещей, наивностей, которые милы только самому автору. Делается обидно за несомненный талант Цветаевой, когда читаешь эту книгу, которую она сама предваряет словами:

99

Крандиевская Наталья Васильевна (1888–1963). Ее сб. «Стихотворения» вышел в издательстве К.Ф.Некрасова (М., 1913).

Копылова Любовь Федоровна (1885–1936). Сб. «Стихи. Тетрадь вторая» вышел в издательстве В.Португалова (М., 1914).

Прочь размышленья! Ведь женская книга —Только волшебный фонарь!

Того же взгляда на «женскую книгу» придержвается, кажется, и очень даровитая поэтесса, недавно обратившая на себя серьезное внимание, — Анна Ахматова. Пишет она также орнаментально и «рукодельно», как перечисленные выше коллеги ее, но в своем нежелании быть «сознательной» и принять хоть какую-нибудь ответственность за говоримое ею доходит почти что до пределов цинизма, впрочем, весьма изящного. Основные черты ее творчества — легкий, смеющийся, обостренный любопытством и немного холодный эротизм. Вот образчик ее изящной манеры:

Еще струится холодок,А с парников снята рогожа.Там есть прудок, такой прудок,Где тина на парчу похожа.И мальчик мне сказал таясь,Совсем взволнованно и тихо,Что в нем живет большой карасьИ с ним большая карасиха. [100]

Все четыре, разобранные мною, поэтессы, каждая по-своему и с бульшим или с меньшим талантом, отказываются от жизни и от идейной ответственности перед нею. Марина Цветаева делает это по какому-то кокетству молодости, Анна Ахматова с изяществом женщины, мало заботящейся о чем-нибудь, кроме себя и своих настроений; Крандиевская — из-за усталости и надломленности большой души, старающейся сберечь себя «неискаженною»… Она говорит, например:

100

Неточное цитирование стихотворения А. Ахматовой «Цветов и неживых вещей…»

Надеть бы шапку-невидимкуИ через жизнь пройти бы так!..И есть ли что мудрее, люди, —Так, молча, пронести в тиши,На приговор последних судийНеискаженный лик души!

И, наконец, Любовь Копылова признается:

Молюсь с надеждою лукавою:Мой свиток дел пусть будет пуст,Лишь чашу с жизненной отравоюМне пронести бы мимо уст. [101]

Таков основной мотив творчества всех четырех; усталость, задор, легкомыслие и лукавство приводят каждую из них к различно формулированному, но одинаково звучащему томлению «да минет меня чаша сия». И этим устанавливаются два полюса женского творчества: изысканное «рукодельное» изящество — и тягостная бесплодность.

101

Из стихотворения Л. Копыловой «Молюсь с надеждою лукавою…»

С. Дмитриев

Вечер современных поэтесс

<Отрывки> ^{23}

Устраиваемый в Москве 22 января в зале Политехнического Музея вечер молодых поэтесс [102] даст представление о поэтических силах русской современной женщины. Многие талантливые представительницы современной лирики так или иначе примут участие в этом «состязании певиц». <…>

Чертами нежной интимности лирического рисунка и мелодии отличаются две поэтессы, участницы вечера — Марина Цветаева и Любовь Копылова.

102

Статья является развернутым анонсом поэтического вечера, на котором предполагались выступления, помимо М.Цветаевой, поэтесс Любови Копыловой, Марии Моравской, Софьи Парнок, Натальи Крандиевской, Мирры Лохвицкой, Любови Столицы, Мариэтты Шагинян, Ады Чумаченко. Стихи Ахматовой должна была прочесть артистка В.Юренева. Однако Цветаева не приняла непосредственного участия в вечере. Ее стихи, а также стихи Н.Крандиевской и М.Лохвицкой прочла актриса Л.Эрарская (Русские ведомости. М., 1916. № 18. С. 4)