Рецепт от одиночества
Шрифт:
– Я мигом, – пообещала она.
Фэй налила кофе в термос, взяла две маленькие чашки и положила их в сумку вместе со свежей газетой и любовным романом в мягкой обложке. Затем натянула темно-зеленые сапоги, зеленую куртку, нашла маленький зонтик. Теперь – взгляд в зеркало на стене, и можно выходить.
Сильвер осмотрел ее, пока она шла к машине, и, открыв перед дамой дверцу, сказал:
– Чудные сапоги – они сохранят ваши ножки сухими, даже если разверзнутся небеса.
– В случае дождя я не стану торчать там до тех пор, пока не промокну, – заверила его Фэй, усаживаясь на переднее сиденье.
– Вы
– Забивался в дальний угол своей пещеры при дожде или снегопаде, если у него было хоть немного соображения.
– Вы хотите сказать: если рядом находилась женщина вроде вас. Значит, если пойдет дождь, вы меня покинете, не так ли? Тогда я съем все, что взял для пикника на вашу долю.
К счастью, дождь так и не собрался, хотя время от времени в светло-голубом небе проплывали тяжелые мрачные тучи. Солнца было мало, лишь иногда сквозь облака пробивались его лучи. Стояла безветренная, но холодная погода. Рыбаки усеяли берег реки. Некоторые забирались в высокие, шелестящие камыши, чтобы забросить подальше свою снасть в покрытую легкой рябью воду.
– Идеальная погода для рыбалки, – радостно сказал Денис, отведав кофе, принесенного Фэй. – А вам нравится здесь?
Она сидела, свободно откинувшись, в полотняном кресле, которое Сильвер откопал во вместительном багажнике своей машины вместе с зонтом, что крепится к спинке кресла. Фэй, одетой в джинсы и стеганую куртку, было тепло, как у камина. На открытом воздухе чашка кофе доставляла ей больше удовольствия, чем обычно. Она не спеша просматривала газету, прислушиваясь к всплескам воды у берега, птичьим голосам и шороху сухой травы.
– Да, мне здесь нравится, – задумчиво произнесла Фэй, вызвав улыбку у Сильвера.
– Но почему вы этому удивляетесь?
– Я думала, что привыкла к другой обстановке.
И в самом деле, она всегда предпочитала провести свободную минуту не на природе, а в помещении.
– Знаю, – заметил Денис, – но я же обещал, что вам понравится.
Его голубые глаза торжествующе сверкнули, вызвав кривую усмешку на лице Фэй.
– Не будьте таким самодовольным! На свете нет ничего, что я ненавидела бы сильнее, чем надутого как индюк мужчину.
Сильвер осклабился. Он споласкивал свою кофейную чашку минеральной водой из бутылки. Вытерев посуду бумажным полотенцем, сунул его в пакет для мусора.
– Самодовольством не страдаю. Просто рад, что не ошибся относительно вас. Это означает, что я действительно начинаю понимать ваши запросы.
Фэй не знала, что ответить на это.
Подсев к ней, Сильвер продолжил разговор:
– Интересно, иметь внуков приятно? Вот чего мне не дано знать: у меня ведь нет детей. А хотелось бы, и внука тоже.
Фэй посмотрела сочувственно, улыбнулась:
– Еще не поздно, Денис. Вам всего сорок два. Женщины, как правило, утрачивают способность к деторождению к середине жизни, но мужчины нет. Даже старые люди могут иметь детей, если жены моложе. Найдите спутницу
– Это слишком упрощенно. Я бы не женился лишь из желания завести детей. Если женюсь, то только по любви, и возраст тут не будет иметь значения. Вообще скорее предпочту жить без семьи, чем без настоящей любви.
– Да вы романтик!
– Я думал, вы уже давно поняли меня. Чего ради, по-вашему, я оказался тогда на сеансе, где крутили «Даму с камелиями»?
Сильвер потянулся и зевнул, глядя в небо, которое стало бледно-лиловым с золотистыми прожилками.
– Пожалуй, к полудню прояснится. Люблю английские небеса: они постоянно меняются, свет такой мягкий и нежный. Кто жил подолгу в странах с жарким климатом, где от ярких красок глаза готовы вылезти из орбит, тот начинает тосковать по промытой дождями зелени и серым далям Британских островов.
Фэй повернулась, задумчиво глядя на Сильвера.
– Могу побиться об заклад, что вам в ваших путешествиях досталось как следует?
Денис ответил, скривив губы:
– Верно подмечено. Вы правы. Нельзя подолгу жить в странах, где процветают коррупция и страсть к наживе, а жизнь ничего не стоит: в конце концов начинает казаться, будто все продажно, ничему и никому не веришь. В этом, между прочим, одна из причин моего отказа от жизни, которую я прежде вел. Я устал от нее. Поймите меня правильно: я не ожидаю найти идеальный мир в небольшом английском городке. Я знаю, продажность встречается повсюду. Я просто ищу… – Сильвер замолк, пожал плечами. – Сам не знаю чего.
– Может, свое прошлое? – несмело подсказала Фэй. – Вы говорили, что приезжали сюда в детстве. Не исключено, что те дни представляются вам как времена душевной чистоты, и вы надеетесь вернуть их вновь.
– Какая проницательность, просто поразительно! Надо опасаться ваших всевидящих глазок, – усмехнулся Денис, не отрывая взгляда от лица Фэй. – Но подозреваю, что вы правы, хотя я сам до сих пор еще не до конца разобрался с этим. Я бежал от мира, который постепенно уничтожал меня, отравляя мое сознание. Не мог больше выдержать. Мне стал отвратителен тип, каким я чуть не стал, не менее, чем мир, окружавший меня. Я хочу снова верить в простые истины – чистоту души, благородство и доброту. Хочу верить в человека. Больше всего мне хочется любить людей и доверять им, не боясь попасть в смешное положение из-за своей доверчивости. Хочу просыпаться по утрам, не опасаясь, что многие из близких мне людей не доживут до вечера, так как их разорвут в клочья бомбы или они погибнут в долгих мучениях.
Фэй замерла. Она не представляла себе жизни с таким грузом на душе. Медленно, словно заклинание, женщина произнесла:
– Молю Господа Бога, чтобы мне никогда не выпадали подобные испытания.
С торжественным выражением на лице Сильвер подхватил:
– Я тоже молю Бога об этом.
Внезапно он дернулся, вскочил на ноги. Катушка спиннинга бешено крутилась, а где-то на середине реки раздался громкий всплеск.
– Что-то есть!
Фэй тоже вскочила. Затаив дыхание, она смотрела, как Сильвер вытягивает добычу. Вскоре с торжествующим видом он показал крупную форель, переливающуюся серебром и всеми цветами радуги в бледном свете дня.