Рецепты сладкой мести
Шрифт:
Вспоминая каждое слово из беседы в сауне, Игнат повел рассказ, заново переосмысливая ситуацию. Каялся практически. Не мог понять, как он, опытный человек, попался в расставленную Топляком ловушку. Разболтался!
Да, нервничал. Да, все пошло не так. Не выстрелила ни одна домашняя заготовка. Увидев, что Топляк нешуточно нацелился на «левую» девчонку, Кот попытался вывести ее из-под удара, сообщив, что у той любовник – полицейский. Причем такой, что лучше с ним не связываться.
Слушавший этот фрагмент Окунев аж побледнел, когда услышал, что теперь Топляк считает, будто капитан Ковалев –
– Ну ты и дал, Игнат! Как ты вообще до этого доду…
– Спокойно, Игорь, – оборвал его Красильников. – Все в порядке. Идея превратить Ковалева в киллера может получить широкое и интересное развитие. Продолжайте, пожалуйста, Игнат.
Котов кисло поморщился. В отличие от расстроенного муровца конторщик мгновенно скумекал, что из предложенного замеса – в криминальном мире ненароком объявился прилично замаскированный наемный убийца – можно вылепить интересную конструкцию. При первой встрече майор вообще вызвал у вора ассоциацию с неспешным и коварным богомолом. (Причем не мужеского пола, у богомолов за злодейство отвечают дамы.) Чуть позже, правда, это впечатление развеялось, Красильников вел себя с подследственным воспитанно и ровно. Но иногда при взгляде на тонкорукого и тонконогого майора с несоразмерно крупной головой у Котова вновь появлялось подозрение, что тот легко откусит голову уже ему. После того как, деликатно говоря, использует.
– Да нечего продолжать, Кирилл Андреевич, – вздохнул Котов. – Я написал Косте все, что знаю о капитане с Вероникой, и уехал.
– А откуда вы вообще о нем знаете? – удивился майор. – Насколько мне известно, вы с ним ни разу не встречались. Контактов с районной полицией у вас не было.
Котов горько усмехнулся:
– Когда понимаешь, что тебя вот-вот прихлопнут, вспомнишь все, что краем уха слышал…
Тут Котов сказал чистую правду. В день, когда он решил угнать машину Ники, он бродил по ее огромному двору, выискивая уличные камеры наблюдения, тем самым краем уха зацепился за болтовню соседей возле детской площадки, услышал имя «Вероника» и притормозил. Изобразил, будто набирает сообщение на телефоне.
Соседки обсуждали недавнюю трагедию, гибель Светы Николаевой, чье тело обнаружили в квартире Вероники. Жалели их обеих – покойную и несчастную Нику, из жалости пустившую к себе побитую мужем соседку.
– Досталось же Вероничке, – сетовала щекастая тетушка в залихватской фетровой шляпке с перышком. – Затаскают ведь теперь в полицию.
– Ага, как же, – самодовольно фыркнула толстушка в синем пальто, едва сошедшемся одной пуговицей на животе. – Как ее затаскают, когда к ней Максимка Ковалев таскается ночами. Мне Николаич говорил, – понизив голос, зашептала, – что Макс к ней ночью ходит. А он – полицейский, капитан. Свою зазнобу защитит уж как-нибудь.
– Не верю что-то, – пробормотала собеседница. – Максим ходит к Веронике?
– Да точно, точно! Николаич с собакой выходил гулять, сам видел, как он к ней шастнул. Ночью.
– Да ну тебя, – отмахнулась фетровая тетушка. – Вероника – приличная, она с его бывшей женой дружила, с Марьяной. Илона говорила, что Марьяна к Нике погадать ходила, и все сбылось.
– Вот так, значит, и дружила-гадала, что мужа увела, – безапелляционно
Кумушки переключились на общие болячки, вор отправился машину угонять.
Но позже все-таки решил узнать, что за капитан такой, Максим Ковалев, появился возле Вероники. И оказалось – пригодилось. Когда могуче припекло.
Котов прекрасно понимал, что, выкручиваясь – по сути дела мечтая попросту уйти живым! – он подставляет Веронику, которую едва-едва сумели вывести из дела, будто ее там и вовсе не было. Смерть Светланы, правда, объявили несчастным случаем уже из-за Котова. Игнат действительно убил ее случайно: разъяренная женщина выскочила на него из кухни с острым тесаком в руках. Убийство переквалифицировали на самозащиту.
Но на сотрудничество с ФСБ вор, говоря по правде, согласился не ради смягчения обвинений. Многие годы в его голове сидела заноза: это Топляк Шаланду заказал, убрал, когда большие деньги потекли. И, помня это, Кот с Костей ни за что бы не связался, если б не настойчивая жадность Жанны.
О чем теперь жалеть? Сам виноват.
Но вот в вопросе с Вероникой нужно было проявить упорство. Отвести от нее Тополева раз и навсегда!
Прислушиваясь к беседе двух силовиков, полуоткрыто обменивающихся полунамеками, Котов подавил желание налить себе побольше водки – градус его почти не забирал, но все же помогал расслабиться. И хоть немного смыть вину.
– Игнат, как думаете, почему Тополев отложил покупку «сильфиды»? – обратился к нему Красильников. – Он что-то заподозрил?
– Нет. Если бы Костя что-то заподозрил, я бы сейчас здесь не сидел. Мне показалось, что его всерьез заинтересовала Вероника. И Ковалев. Костя будет их пробивать, а «сильфидой» он меня на крючке держит, думает, без денег я от него не сорвусь.
– Пожалуй, – согласился недовольный провалом операции конторщик.
– Может, вам Веронику увезти из Москвы? Куда-нибудь… – Котов произвел туманный жест.
– Нельзя, – отчеканил фээсбэшник. – Если она исчезнет, вся разработка – псу под хвост. На Тополева у нас ничего. – Кирилл Андреевич расстроенно мотнул лобастой головой. – Впервые появилась реальная возможность его зацепить, так что придется потерпеть, подстроиться…
Вор перебил:
– Напомню, что «сильфидой» Костя все еще заинтересован.
– Но он же ее не взял, – парировал Красильников. – Значит, девушка ему важнее. Так? Вы сами, Игнат, об этом говорили.
– Ох… – Котов подался назад, прижался к спинке кресла. – Говорил. Но это ж Костя, господа. С ним никогда не знаешь, как все обернется.
– Можете поверить, Игнат, что я об этом помню.
– Ой ли?
– Марьяна Викторовна, к вам еще пациент. Примете? – В кабинет врача просунулось очаровательное личико Ирочки из регистратуры частного кардиологического центра.
Не дожидаясь ответа, Ирочка прошла до стола доктора. Положила перед Марьяной Викторовной новую карточку и вопросительно изогнула бровь.
Марьяна глянула на часики, окольцевавшие ее тонкое загорелое запястье, прикинула, что до приема в городской поликлинике еще полтора часа. Кивнула: