Речные Речи
Шрифт:
– А Вы пробовали сами ее почитать? – Эрл откинулся на спинку стула, вглядываясь в Шариму.
Она повела плечами.
– Глянула… так, детектив какой-то. Но она мне не нравится… мне не нравится, что по указанию какой-то продавщицы в книжном он вдруг берется читать книгу из жанра, который обычно не читает. Понимаю, звучит странно переживать о таком. Но бульварная литература и Рон! Нет, что-то должно быть здесь не так…
– Такое возможно, – заметил Эрл, – пробовать новое может быть полезно и, как говорит моя супруга, – формирует новые нейронные связи и предупреждает старческие заболевания, о которых мы все так
– Нейропластичность, бесспорно, замечательная способность нашего мозга, – Летисия провела пальцами по скатерти, а потом посмотрела на Шариму, – но может быть, дело не в книге. Подлить чаю?
Шарима вежливо отклонила предложение.
– Тогда самое время показать мой огородик!
– Вот и славно! – потянулся Эрл. – А я, с вашего позволения, пойду выкурю трубку. – Он поднялся и достал из верхнего ящичка комода широкий кожаный кошель. Развернув его на столе, продемонстрировал удивленному взгляду Шаримы старинную изогнутую трубку и мешочек с табаком.
Летисия провела гостью мимо кухни по коридорчику к задней двери. И они оказались в другой части дома на маленьком дворике, скрытом от любопытных взглядов улиц другими домами. Пространство дворика рассекали аккуратные, слегка приподнятые над общим уровнем земли грядки. А на границе участка, рядом с невысокой деревянной оградой, отделявшей соседский цветник, разлаписто стояла яблоня. Вишневое дерево, напротив, жалось ближе к хозяйскому дому. Сменив домашние тапочки на потертые кроксы, Летисия двинулась вдоль грядок, демонстрируя свои достижения. Шарима, по счастью, была именно тем человеком, кто мог их оценить. Она искренне поражалась размерам петрушки, разнообразию салатов, и с удовольствием попробовала ягод ремонтантной земляники и черную гроздь со смородинного куста.
– Как ты это успеваешь? У меня только несколько кустиков помидоров, чуть зелени, да и дом куда меньше.
– На все находится свое время, – ответила Летисия. – К тому же сейчас я значительно меньше уделяю его работе, и дети уже взрослые. Да и потом, я отдыхаю, занимаясь садом, а затем отдыхаю со спицами в руках, – она улыбнулась. – А с домом мне помогает Эрл.
– А что он, работает?
– Сейчас все больше читает книги. Иногда играет с друзьями в шахматы. Ну или мне так говорит! А раньше ходил в море. Потом работал некоторое время в порту, но вышел в отставку. Сказал, что уж если не ходит на корабле, то зачем тогда ходить в порт. Там ему не нравилось.
– О, тогда, может быть, ему было бы интересно посетить нашу «Эсмеральду»?
– Возможно, – пожала плечами Летисия. – Надеюсь, он не заразится вашей идеей. Я бы не смогла жить на воде, – и она окинула взглядом огородик, – хотя за последние годы он слишком привык уже к комфорту сухопутной жизни.
– Подолгу он уходил в море раньше?
– Бывало и по полгода…
Летисия опустилась на маленькую деревянную лавочку в тени дома, приглашая Шариму присоединиться.
– Поначалу, когда Карли был маленький, это наш старший сын, бывало трудновато, – предупреждая вопрос Шаримы, рассказывала Летисия. – Да и я была еще совсем молоденькая. Родители жили в другом городе, и приходилось справляться самой. Но потом стало легче. А когда родилась Мари, Эрла перевели на другой маршрут, и он стал бывать дома чаще.
– И при этом ты работала в науке? – Шарима с удивлением посмотрела на собеседницу. Летисия сидела прямо, ничего в ее позе не выдавало возраста. Только седина волос и морщинки на лице, но и те смотрелись гармонично в ее облике.
– Когда родился Карли, я только закончила учиться. Через год пошла в аспирантуру… Поначалу мы все целиком зависели от доходов Эрла. Но я не смогла бы просто сидеть с детьми. Наука всегда давала мне силы и энергию. Семья давала любовь… Я не представляю, как можно было бы выбирать между ними. И если даже порой бывало очень непросто, – особенно не хватало сна в некоторые годы, – я бы не согласилась ничего поменять в своей жизни.
– А как же теперь? Почему ты ушла на полставки?
– А теперь мне стало достаточно этого, и очень хорошо проводить время в саду. Для всего в жизни есть свое время. В моей жизни я очень хорошо это чувствую.
– А у меня столько сомнений… – вздохнула вдруг Шарима.
– Сомнений? – Летисия с интересом посмотрела на сидящую рядом такую же энергичную девушку, какой была сама в ее годы.
– Да… относительно всего! Даже лодки. Мне нравится путешествовать. Но иногда я думаю, а может быть, стоит остановиться? Создать дом? Родить детей? Моя мама и бабушка родили первого ребенка, когда им еще и двадцати не было. А я до сих пор не знаю, готова ли я, готов ли Рон. И сможем ли мы растить ребенка так же на лодке, или придется для этого сойти на берег… – она перевела дыхание и почувствовала, как мягкая ладонь Летисии коснулась ее руки. Прикосновение было теплым и материнским.
– Ты будешь готова, когда придет время. И тогда станет ясно, где лучше будет и ребенку. Лодка – это тоже интересное детство. Но если вы почувствуете, что нужно сойти на берег… Знаешь, может, и правда поговоришь о вашей лодке с Эрлом. Вот кто точно может рассказать, что такое сойти на берег после многих лет в море. – А потом с улыбкой добавила: – ну а что касается Рона. Не бери в голову. Мужчины редко бывают готовы к появлению детей. Но если бы на них равнялись, в мире наступил бы демографический кризис.
Шарима улыбнулась и подумала, что сейчас Летисия говорит практически, как сказала бы ее бабушка.
Когда они вернулись в комнату, там никого не было, а ветер качал занавески у распахнутой двери на балкон. Оттуда слегка тянуло запахом табака. Летисия отодвинула полог. Маленький балкончик был обрамлен фигурной металлической оградой. Места там хватало лишь на плетеное кресло и ноги Эрла, торчащие из него. Над спинкой поднималось облачко из изогнутой трубки, которую он держал в ладони.
– Итак, вы меня обнаружили, – отставной капитан затянулся, медленно выдохнул, отводя плавным движением трубку от усов.
Книга стояла зажатая другими на полке. Рон точно помнил, что не убирал ее туда. Между толстым томом собрания фольклорных орнаментов и высоким альбомом в жестком переплете. Более того, он практически никогда не убирал на полки книги, которые в данный момент читал, оставляя их там, где листал их страницы. Но судя по всему, Шарима убиралась и пихнула его новую покупку на первую попавшуюся полку, решил Рон и вернул книгу из ссылки. Опустившись на постель, укрытую покрывалом, которое им подарила мама Шаримы, Рон раскрыл книгу и углубился в чтение.