Рефераты для дурехи
Шрифт:
Полоний
Силки для птиц! Пока играла кровь, И я на клятвы не скупился, помню. Нет, эти вспышки не дают тепла, Слепят на миг и гаснут в обещанье. Не принимай их, дочка, за огонь. Будь поскупей на будущее время. Пускай твоей беседой дорожат. Не торопись навстречу, только кликнут. А Гамлету верь только в том одном, Что молод он и меньше в повеленье Стеснен, чем ты; точней – совсем не верь. АИ вдруг все ее кокетливые приготовления и нехитрые женские хитрости опрокинуты странным поведением Гамлета. Офелия напугана не на шутку. Неужели принц безумен? И все ее надежды на замужество уничтожены? Что ей теперь делать? То, что велит отец? И навсегда отказаться от семейного счастья?
Офелия
Я шила. Входит Гамлет, Без шляпы, безрукавка пополам, Чулки до пяток, в пятнах, без подвязок, Трясется так, что слышно, как стучит Коленка о коленку, так растерян, Как будто был в аду и прибежал Порассказать об ужасах геенны.В прекрасном переводе Б.Л. Пастернака все-таки теряется часть образности оригинального шекспировского текста: «… and down-gyved to his ancle» (чулки Гамлета, спавшие до щиколоток, были похожи на оковы на ногах преступника (gyves – ножные оковы)).
Он сжал мне кисть и отступил на шаг, Руки не разжимая, а другую Поднес к глазам и стал из-под нее Рассматривать меня, как рисовальщик. Он долго изучал меня в упор, Тряхнул рукою, трижды поклонился И так вздохнул из глубины души, Как будто бы он испустил пред смертью Последний вздох. А несколько спустя Разжал ладонь, освободил мне руку И прочь пошел, смотря через плечо. Он шел, не глядя пред собой, и вышел, Назад оглядываясь, через дверь, Глаза все время на меня уставив.Хотя Офелия внешне соглашается с отцом, что Гамлет обезумел от любви к ней, на самом деле, по-видимому, ее одолевают на этот счет большие сомнения: уж слишком ужасен был испуг Гамлета, как будто он действительно сбежал из ада («As if he had been loosed out of hell»). Офелия сама смертельно напугана испугом Гамлета, и, как всякая любящая женщина, она чувствует сердцем, что что-то страшное случилось с Гамлетом и что он прибежал к ней за помощью. Она должна была его спасти, поддержать, сказать что-нибудь ласковое. Она этого не сделала. Ее гнетет чувство вины. Она не может держать это чувство в себе.
Вот почему она прибежала к отцу, чтобы выговориться. Как Гамлет бежит к ней, как к последнему прибежищу, как к якорю спасения, так она бежит за поддержкой к отцу. Но Офелия видит, что отец ничего не понимает. Мало того, он абсолютно безразличен к Гамлету и к его страданиям. Ему наплевать также и на дочь. Он думает только о себе, о том, как бы угодить королю. Полоний ловчит, чтобы эту ситуацию якобы любовного безумия Гамлета к дочери обратить в свою пользу. И Офелию не может не задевать душевная черствость отца, которому она
В следующей сцене Офелии нет, но Полоний приносит Клавдию и Гертруде любовную записку Гамлета. Это значит, что он копается в письмах дочери, как в своем собственном кармане, и нисколько не считает это зазорным. Отец публично читает и комментирует королю и королеве слова любви Гамлета, обращенные только к ней:
«Вот что дала мне дочь из послушанья. Судите и внимайте, я прочту.(Читает.)
«Небесной, идолу души моей, ненаглядной Офелии». Это плохое выраженье, избитое выраженье: «ненаглядной» – избитое выраженье. Но слушайте дальше.
Вот. (Читает). «На ее дивную белую грудь эти…» – и тому подобное.
Королева
Ей это Гамлет пишет?Полоний
Миг терпенья. Я по порядку, госпожа моя.(Читает)
«Не верь дневному свету, Не верь звезде ночей, Не верь, что правда где-то, Но верь любви моей.О дорогая Офелия, не в ладах я со стихосложеньем. Вздыхать в рифму – не моя слабость. Но что я крепко люблю тебя, о моя хорошая, верь мне. Прощай. Твой навеки, драгоценнейшая, пока цела эта машина. Гамлет».
Офелия, конечно, чувствует, насколько унизительна роль послушной дочери, которую она согласилась на себя взять. Подчиняясь отцу, она предает свою любовь, а любовь в отместку ей может отомстить за себя и предать ее саму, Офелию. Мечты о принце, таким образом, и о любимом муже, умном и красивом, все призрачней: любовь убегает.
Главная сцена для понимания образа Офелии – сцена любовного свидания Офелии и Гамлета. Офелия знает, что она подсадная утка, что она участвует в театральном представлении, в котором каждое ее слово подслушивают зрители и, быть может, смеются над ней и над ее любовью, пускай даже этих зрителей только двое: отец и король. Полоний помыкает Офелией, точно собачонкой:
Полоний
Офелия, сюда. Прогуливайся. (…) Дочь, возьми Для вида книгу. Под предлогом чтенья Гуляй в уединенье.В оригинале отчетливей, чем в переводе Пастернака, видно, как Полоний дополнительно хочет обмануть Гамлета мнимым одиночеством Офелии: «That show of such an exercise may colour \\ Your loneliness» («Чтобы такое занятие еще более подчеркнуло твое одиночество»).
Короче говоря, Полоний хочет организовать бездарный театр для одного зрителя – принца Гамлета. Впрочем, Полоний – скверный режиссер, и главная героиня его спектакля фальшивит, что сразу бросается в глаза Гамлету, искушенному как в жизни, так и в театральном искусстве (см. его наставления актерам).
В наставлениях режиссера Полония, перед тем как выпустить на импровизированную сцену Офелию, звучит и другой важный поэтический мотив всей шекспировской трагедии – мотив ада и дьявола, причем дьявола-лицедея и лицемера. Мотив ада согласуется с гамлетовской темой – той самой преисподней, из которой он бежал к Офелии, столкнувшись с призраком, посланцем ада. Полоний приказывает Офелии набросить на лицо маску благочестия, под которой, по сути дела, скрывается сам дьявол («…that with devotion's visage \\ And pious action we do sugar o'er \\ The devil himself» в буквальном переводе, что не совсем ясно у Пастернака: «…что с благочестивым видом и набожным движением мы делаемся сахарными, хотя внутри – сам дьявол»):