Реформация. Противостояние католиков и протестантов в Западной Европе XVI-XVII вв.
Шрифт:
Ощущение, что Реформация необходима, хотя и смутное и часто неопределенное, усиливалось и повседневной жизнью. Напивавшемуся в таверне священнику разрешали продолжать его служение, и лишь в немногих случаях беспробудное пьянство наказывалось вышестоящими властями. Разрешение имущественных споров с монастырями было невозможно без солидной взятки.
Священник, уличенный в убийстве, отделывался легким наказанием – заключением на хлебе и воде. Приходский священник открыто содержал любовницу, не боясь наказания и даже осуждения. Бывало, что неграмотный, не знающий латыни человек посвящался в священники, хотя все слышали, как он бессмысленно бормочет
Обилие скандалов, несправедливостей и развращенности усиливало призывы к реформам как со стороны духовенства, так и со стороны политиков.
Постепенно многие начали задаваться вопросом: истинно ли учение католической церкви? Ведь оно, это учение, оставалось неизменным на протяжении многих веков и теперь таким же нетронутым предназначалось для будущего.
В Чехии это были последователи Яна Гуса, гуситы, чье восстание было подавлено властью. В английской глубинке и далеких альпийских долинах существовало несколько групп лоллардов и вальденсов. Странствующих по Германии проповедников, призывавших изучать и обсуждать Библию, обвинили в призыве к мятежу и богохульстве. Любые призывы к реформам вызывали жесткое подавление, а вовсе не поиск компромисса с недовольными.
Во многом пропасть усугубляли необычайно высокие выплаты священнослужителям, которые были полезны сюзерену своего государства или его слугам. Линакр, лекарь английского короля Генриха VIII, еще до принятия сана являлся ректором четырех приходов, каноником трех соборов и регентом хора в Йорке. Он получал плату за свои медицинские услуги из всех этих разнообразных приходов и земель.
Скорее следовало говорить о коррупции со стороны государства, чем церкви. Король часто был намного богаче папы римского и мог щедро наградить своих слуг, если ему хорошо служили. Поскольку церковь обладала огромными богатствами в каждой стране, он мог наградить большое количество людей, только если они возводились в духовный сан. Великий французский дипломат Антуан дю Прат, возведенный в сан архиепископа Санса, впервые оказался в своем соборе во время собственной погребальной процессии.
Епископы становились более известными как придворные, чем как пастыри. Когда король Франции Людовик XII прибыл в 1509 году в Италию, его сопровождали три французских кардинала, два архиепископа, пять епископов и аббат Фекамп. Присутствие подобной плеяды объяснялось не чем иным, как необычным беспокойством о духовном состоянии короля.
В первое двадцатипятилетие XVI века в провинции Лангедок на юге Франции имелось двадцать два епископа, но только пять или шесть из них постоянно проживали в своих приходах. Взятка церкви не считалась таковой, если ее давал король, однако ошибки усугублялись, если один священник совершал их ради другого.
Духовенство считалось хранителем общественного спокойствия, ибо было обязано порицать алчность и поощрять бедность, не заниматься ростовщичеством и симонией, не прелюбодействовать, всегда быть образцами справедливости и милосердия, чтобы смиренно ходатайствовать перед Господом. Именно для этого и освящались их алтари.
Если все были едины в стремлении к реформе, то духовенство было обязано не только заявлять о ее необходимости, но и демонстрировать ее своим примером, упрочивая тем самым власть церкви. Они обращали свои взоры к папе римскому, волею Господа поставленному над царями и князьями, ожидая, что своим словом он по-прежнему способен принести мир, справедливость и единство мятущимся людям.
Но ни один папа, даже Гильдебранд (Григорий VII, р. между 1015 и 1020, папа римский с 1073, ум. 1085. Фактически правил при папе Николае II в 1059–1061. Деятель Клюнийской реформы. Запретил симонию, ввел целибат. Добивался верховенства пап над светскими государями. – Ред.) или Иннокентий III (р. 1160 или 1161, ум. 1216, папа римский с 1198. – Ред.) не смогли удовлетворить их стихийному ожиданию. В течение двух столетий власть папы отступала перед властью королей. Хотя христианские идеи по-прежнему вдохновляли верующих, на деле от этой армии остались лишь мелкие отряды, сравнимые с небольшими формированиями крестоносцев, некогда собравшихся, чтобы отвоевать Палестину у неверных.
Сознание христианского мира было потрясено, когда после 1525 года французский король, считавшийся самым ревностным христианином, был замечен в союзнических отношениях с турками, а папа Александр VI едва ли не первым среди христианских правителей возглавил подобные переговоры. Но это было еще не все.
Ведь власть папы простиралась повсеместно. Каждый правитель Западной Европы был обязан считаться с ней. Законность власти в католическом мире также зависела от папского двора. Авторитет папы как наместника Христа и главы христианского сообщества гарантировал уважение людей.
Продолжая верить в незыблемость христианского мира и папы как его главы, люди тем не менее связывали надежду на стабильность и безопасность с правителем своего государства. В течение двухсот лет короли и правители продолжали ограничивать власть папы на своих территориях, признавая ее лишь в той степени, в какой это отвечало их интересам, добиваясь права назначать епископов. Тем самым они невольно подрывали авторитет папы римского.
Ожидать, что папа преобразует церковь, означало то же самое, что ждать чуда, когда практически никаких предпосылок к тому не было. Конечно, своим примером или наставлением папа римский мог бы дать толчок реформам. Однако время, когда он мог отдать распоряжение, если действительно того хотел, прошло.
В результате с 1500 по 1517 год авторитет папы стал ограничиваться лишь рамками вероучения. Во времена Александра VI Борджа (папа в 1492–1503), Юлия II (папа в 1503–1513) и Льва X (папа в 1513–1521) оказалось, что трон святого Петра, как и другие епископства, стал хорошо оплачиваемым, но неудобным местом для управления мирскими делами. Только слепой не видел противоречия между обязанностями и их практическим осуществлением. Язвительный памфлетист (возможно, Эразм Роттердамский) приводит диалог папы Юлия со стражем небесных врат:
«Юлий. Быстрее открывай врата. Если бы ты аккуратно выполнял свои обязанности, то встретил бы меня со всеми подобающими этому месту почестями.
Святой Петр. Похоже, что тебе нравится отдавать приказы. Скажи мне, кто ты.
Юлий. Ты меня, конечно, узнаешь.
Святой Петр. Разве я должен? Мне никогда раньше не доводилось тебя видеть, и сейчас я нахожу зрелище совершенно необычайным.
Юлий. Ты, должно быть, слепой. Очевидно, ты не узнаешь этот серебряный ключ. <…> Посмотри на мою тиару и драгоценное одеяние.