Регенерат
Шрифт:
– Попробуйте, – казал Женя.
– Вас тревожит то, что если всё так хорошо, то почему вы здесь? Ведь не иначе, как для исследований, правильно? А это значит, что технология ещё не доведена до ума. Я угадал? – спросил Максим.
– Да, абсолютно, – кивнул Женя, – вы сформулировали это даже лучше чем я.
– Постараюсь ответить обстоятельно, чтобы вы представляли себе всю картину, – сказал Максим и потеребил мочку уха, собираясь с мыслями, – в общем так. Не знаю, в курсе вы или нет, но очень часто импульс развития новым технологиям даёт война. Так уж повелось. И учёные вынуждены работать в состоянии перманентного мозгового штурма, и денег на новые разработки, в желании опередить противников, вбухивается больше, чем в утюги в мирное время, отсюда и прорывы. Если посмотреть на историю, то все технологические рывки лежат своими корнями в военном времени. Когда всё хорошо, то деньги тратятся на повышение комфорта и более сытую жизнь, но когда стоит вопрос выживания страны, тут уж не до булочек с изюмом.
– Война, вроде, закончилась, – сказал Женя, – и я тому прямое свидетельство.
– Но импульс, заданный поисками прорыва, остался. Как и вложенные в разработки ресурсы. И решение пришло не с самой ожидаемой стороны. Раньше, подобное многократно искали, но, как оказалось, не совсем там. Заказ у нас был не на регенерацию совсем. Дело было скорее в фармацевтике. Не в чистом виде, но всё же. Нужно было средство, которое при серьёзном ранении, позволило бы солдату продержаться как можно дольше. Цель не так важна. Либо, пока его не доставят в госпиталь, либо, чтобы он мог вести бой, пока не придёт помощь, либо, если надежды нет, чтобы он мог прикрыть отход товарищей, оставаясь частично боеспособным в ситуации, в которой раньше уже давно бы был без сознания либо уже умер.
– Продлить агонию? – сказал резковато Женя.
– Нет! Жаль, что вы это так трактуете, цели совсем другие. Вы же воевали, должны понимать, – слегка удивлённо сказал Максим.
– Да что я там воевал-то, – Женя махнул рукой, – водитель в колоне снабжения, в первую же неделю остался без ног, вот и вся война.
– Странно, обычно приглашают претендентов, непосредственно участвовавших в боевых действиях. Наверное, какая-то ошибка… – задумчиво сказал Максим.
– Это значит, что я не подхожу? – растерянно спросил Женя.
– Вовсе нет, просто странно, что не был соблюдён критерий отбора. Возможно, кто-то недоглядел, увидели, что вы были на фронте и не стали вникать. Но раз вы здесь, то это уже ничего не меняет. Пойдём по плану. Я сделаю вам предложение, вы его обдумаете и либо согласитесь с условиями, либо продолжите жить, как ни в чём не бывало. Не волнуйтесь, всё в силе, – поспешил успокоить его Максим.
Женя ещё не решил участвовать, пока не узнал подробности, но эта возможность оказаться вдруг отбракованным, оказалась очень обидной. Одно дело самому отказаться, другое, когда тебя отшили. Убедившись, что всё в порядке, он облегчённо выдохнул.
– Ну, так вот, – продолжил Максим, – мы искали что-то вроде стимулятора, заставляющего организм задействовать скрытые резервы. А получилось, что случайно сумели запустить механизм восстановления и регенерации. И тут дело одними медикаментами не ограничивается, процесс более сложный, требует некоторого вмешательства в организм. Но возможности открываются, поистине фантастические. Скоро можно будет забыть не только про болезни и утрату конечностей и внутренних органов, но даже и про старение. И у вас, – он ткнул в Женю пальцем, – есть возможность испытать это на себе одним из первых.
Женя непроизвольно повёл плечами, уж больно красиво всё звучало. Так красиво и фантастично, что даже начали закрадываться сомнения.
– Опять вижу налёт скептецизма, – сказал Максим, – вы извините, я давно с людьми работаю и уже знаю все реакции наизусть. Должен сказать, они обычно довольно стандартны и проходят по одним и тем же стадиям. Говорю совершенно откровенно, потому что терпеть не могу манипуляции. Я не вербовщик. Я просто дам вам сведения, на основании которых вы сможете принять собственное взвешенное решение. Уговаривать я вас не буду, совсем даже наоборот. Буду немного пугать.
– Пугать? – удивился Женя.
– Именно, – кивнул Максим, – расскажу про все сложности и опасности, ничего не утаю. А бояться есть чего. Но для этого ещё не пришло время, об этом чуть позже.
– Мне кажется недальновидно с вашей стороны, – пожал плечами Женя, – я же могу отказаться и подождать, пока технология станет общедоступной. Понятно, что другого найдёте. Но при таком подходе отсев может быть довольно большим.
– Спасибо, что пытаетесь мне помочь вас убедить, – улыбнулся Максим, – но не нужно. Это выверенная стратегия. В процессе испытаний вам придётся столкнуться с некоторыми сложностями, и мы заинтересованы, чтобы решение было принято вами осознанно. Иначе это, мягко говоря, не этично. А по большому счёту противозаконно. Поэтому наша стратегия, это открытость. Что же касается «подождать пока технология станет общедоступной», то должен вас разочаровать, это произойдёт не скоро. Так устроен мир. Ещё долго будут идти испытания, потом технология перейдёт к военным, которые начнут её внедрять в закрытом режиме, потом она станет доступной и гражданскому обществу, но, как это обычно и бывает, наиболее состоятельной его части, потому что удовлетворить общий спрос быстро будет невозможно. К этому добавится сопротивление среды. Технология будет убивать медицину в том виде, в котором мы её знаем, а это вызовет страшное противодействие всех, кто на этом зарабатывает. От гигантов фарминдустрии, до рядовых врачей, которые могут остаться без работы. Да и элита, которая начнёт пользоваться этим раньше других, захочет сохранить эксклюзивность использования таких технологий. Так что, вашей жизни, извините, может не хватить.
– Звучит страшно! – потрясённо сказал Женя, – и очень сильно противоречит той радужной картине, которую вы нарисовали до этого.
Максим развёл руками.
– Всё что я говорил – правда, и первое, и второе. Мы учёные и будем стараться внедрить эти технологии как можно быстрее. Мы хотим, чтобы это работало на благо человечества. Есть основания полагать, что государство нас в этом поддержит. Военные будут сдерживать только до тех пор, пока это будет давать им преимущество перед противником. При попадании разработки в гражданский сектор, она потеряет стратегическое значение и будет использоваться ими как рядовая технология. Все прорывные достижения, которыми мы сейчас пользуемся, проходили свой путь. Иногда он был достаточно долог. Даже банальная лампочка, от изобретения до повсеместного использования, прошла большой путь. Люди, которые всем этим пользуются, об этом просто не задумываются. Им кажется, что технологии появляются в один день. Но от изобретения до широкого внедрения, должна накопиться некая критическая масса, когда эта технология не сможет больше удерживаться в лабораториях или в закрытых группах общества. Тогда плотина рушится, и нововведение захватывает мир. Людям кажется, что это произошло только что, даже если они и слышали про разработки раньше, но они не видят весь этот сложный и тернистый путь. Мы с вами будем стараться прорвать эту плотину как можно быстрее, – и Максим искренне улыбнулся.
– Так в чём сложность? – задал Женя вопрос, который беспокоил его чем дальше, тем больше.
– Сейчас. Я ещё не объяснил вам суть технологии, – сказал Максим.
– Да я вроде понял всё, – сказал Женя.
– Не думаю. Вы поняли что происходит, но не поняли как. Чтобы я внятно смог разъяснить, в чём именно будет заключаться ваша задача, мне нужно более подробно описать вам технологию. Не волнуйтесь, не с научной точки зрения, это «военная тайна», – Максим улыбнулся, – я объясню вам это с точки зрения происходящих в организме процессов. Это важно.
– Я слушаю, – сказал Женя, стараясь не выдавать своего нетерпения. Про сложности ему услышать было гораздо интереснее.
– Как я уже и сказал, нам пришлось отойти от фармацевтики. В итоге было создано устройство, мы называем его «Регенератором». Небольшой блок, – Максим показал пальцами размер, расстояние между указательным и большим было сантиметров пять, – который вживляется человеку. На стадии испытания мы называем таких людей «Регенератами». Всё это рабочие названия, но как знать, может они и приживутся.