Регрессор
Шрифт:
Глава 1
Глава 1
Обложили, суки! Легаши! Ненавижу!
Поднял пистолет и выстрелил. Даже не с целью в кого-то попасть, а так — для острастки. Чтобы не лезли пока. Чтобы знали — я еще жив!
Выщелкнул магазин и сморщился, глядя на четыре латунных цилиндра внутри. Четыре патрона! А запасная обойма еще на десять вывалилась, когда я драпал от жандармов. Поскользнулся на мокром железе кровли и проводил глазами летящий вниз брусочек.
День с утра не задался. Что тут еще скажешь!
А легаши подходили.
Ну, загнали, да еще не взяли! Не буду мешкать и над судьбой своей горемычной плакать, так и не факт, что возьмут! Пока их подкрепление подойдет, пока квартал обложат по всей науке их легашеской, я уже могу успеть и этих четверых порешить, и ноги сделать. Если повезет, конечно.
Выглянул из-за слухового окошка, за которым присел дух перевести, и тут же обратно. Два выстрела — опоздали. Четверо их, все верно! Разошлись веером, двое центр держат, а двое с флангов заходят. Молодцы, что тут скажешь! Не спали на лекциях по тактике. И тренировки про задержание особо опасных преступников не пропускали.
Особо опасный — это я. Янак Серт. Бомбист, революционер и личный враг Его Императорского высочества. Партийная кличка — Красный. Это мне товарищи за привычку много трупов оставлять придумали. Мол, море крови за тобой, Серт! Ну что тут скажешь — есть такое. Грешен, хе-хе. А только мертвый враг — не опасен. Как и мертвый свидетель. Вот и вся недолга. И иначе в нашем деле ни думать, ни поступать не стоит. Если хочешь до победы дожить.
Так что я, по закону жанра, злодей и преступник. А ребята с револьверами, что сейчас ко мне подбираются — стражи закона и порядка. И если сегодня меня порешат тут на крыше или, хуже того, живым возьмут, то так наутро в газетах и напишут. Задержан, дескать, опасный преступник, убийца и террорист Янак Серт, по прозвищу Красный.
Железо кровельное с гулким звуком промялось под тяжелой ногой легаша. Шагах в семи-десяти от моего убежища. И сразу стихло все. Небось сейчас синезадые знаками друг с другом обмениваются, прикидывают, как дальше действовать. Я покрепче сжал рукоять пистолета, готовясь.
Хотя, злодей я, положим, только для власти и ее прихвостней. Для простого человека, работяги, который по пятнадцать часов на заводах оружейных работает, снаряды для воюющей Империи делает, я вовсе даже не враг, а вполне себе друг и защитник. Это ведь все семантика, мать ее. Угол зрения. Если победит революция и будет свергнута диктатура Империи, то я — народный герой и все такое. А не выгорит, победит охранка с легашами, то и я в памяти людской останусь зверем, кровь людскую льющий почем зря.
Наконец, решились, легаши. Совсем рядом раздался выстрел. Потом еще. И еще. Центровые легаши подошли совсем близко, сейчас пойдут на захват. Эти двое палить будут по очереди, реденько, но так чтобы я носа не казал, а фланговые зайдут с обоих сторон. Выстреле на четвертом-пятом, к бабке не ходи!
Четвертый!
Справа показался легаш в сером мундире и синих штанах, заправленных в высокие сапоги. Аккуратненько так шел, я и не слышал его. А все равно ноги раньше показались, крыша-то со скатом! В ногу я ему пулю и всадил.
Он вскрикнул, упал, а дальше все сила тяжести сделала. Потому что физика, товарищи! Сила тяжести, ускорение и все такое. Покатило его, горемычного, по скату. До самого края. И через него — вниз. Четыре этажа, а это двенадцать метров. Я даже смотреть не стал, сразу налево крутанулся. И вовремя.
Второй фланговый крабом растопырился и ствол пистолета на меня наводит. А те легаши, что по центру шли, еще раз стрельнули. И фланговый тоже пальнул.
Промазал? С пяти метров? Чему вас там учат, в вашей охранке! В короткой, на удар сердца, паузе, между его случившимся первым и несостоявшимся вторым выстрелом, нажал на спусковой крючок я. И попал легашу в живот.
Жри, сука, свинец!
Вопит!
Шестой выстрел центровых!
У них пистолеты барабанные, на шесть патронов. Армейское старье, чем там еще обычно охранку вооружают? Если стреляли по очереди, то у них по три патрона осталось. На два моих.
Рискнем?
Левой рукой сорвал с головы кепку и резко бросил ее в сторону левого. Который, кстати, до края крыши не доехал с метр. Лежал и выл противно. Но на него мы пулю тратить не будем! Пули друзьям его предназначены.
Центровые отреагировали ожидаемо, два их выстрела слились в один. И стволы, значит в сторону качнулись. Я упал набок, вывалившись из-за слухового окошка половиной корпуса и дважды нажал на спуск.
Учитесь, легаши! Последняя гастроль в вашем провинциальном городе! Только сегодня!
Два тела упали мордами в кровлю и заскользили вперед. На меня.
А вот это не надо, еще с крыши столкнете! Напрягая мышцы живота, я убрался обратно за слуховое окошко, пропуская трупы легашей мимо. Быстро поднялся на ноги и огляделся.
Никого. Четверо, значит все-таки. Это очень хорошо!
Быстренько убраться с крыши, покинуть квартал, к которому уже, наверняка, спешит подкрепление. И убраться из города. Вот в такой последовательности.
Выйдя на улицу, я огляделся. Тишина. Обыватели из-за стрельбы попрятались по квартирам, а легаши еще не подошли. Оглядел себя в витрине булочной, подмигнул отражению.
Что, товарищ Янак! Живые еще? С этими, сегодняшними, уже три десятка легашей на тот свет отправили, а сами еще коптим небо!
Отраженный стеклом я, невысокий и крепкий мужик в засаленном черном пиджачке и широких брюках, заправленных в сапоги, криво усмехнулся мне в ответ, блеснув металлической коронкой зуба.
“Коптим, Красный! И еще маненько покоптим! Если не будем тут любоваться друг на друга!”