Реинкарнация безработного. Том 20: Молодость - Заноба
Шрифт:
Но когда мы снова встретились, всё было уже не так. Я сам не знаю толком почему, но она больше не была просто раздражающей помехой. Даже при том, что количество её придирок и замечаний не стало меньше.
Почему? Почему моё отношение так поменялось? Несомненно, это всё было влияние мастера.
Мастер никогда не бросал меня. Я сильный, но неуклюжий человек, который способен случайно за пару мгновений сломать куклу, над которой так кропотливо трудился. А с магией было ещё хуже, я просто не мог оправдать ожиданий мастера. Несмотря на то,
Я уже был готов сдаться. Я просто не могу сам создавать кукол, Бог Создания Кукол отвернулся от меня.
Но мастер не сдался. Он придумывал всё новые способы, чтобы помочь мне в создании кукол. У меня появилась новая надежда.
Я был счастлив.
Я никогда раньше не чувствовал такой заботы и внимания, словно их и вовсе не существовало. Без мастера, я бы никогда не заметил, как сильно Джинджер волнуется и заботится обо мне.
Но благодаря его усилиям, этот дурной я, наконец–то это заметил. То, что между людьми и куклами есть огромная разница. Более того, я понял насколько же это важно. Дурной я, даже не понял, почему именно это так важно, но в любом случае я осознал эту важность.
Мастер не пытался говорить об этом или учить меня. Он показал это своими действиями. Через него мне даровано было «Откровение». Только за это я должен быть всем обязан ему, именно поэтому я так уважаю его. Я горжусь тем, что смог повстречать такого человека как мой мастер.
Однако порой, глупый я, совсем не понимал поступков мастера.
Например с Нанахоши–доно. Тишина Семи Звёзд. Нанахоши Шизука–доно. Похоже, она посвятила всё своё время изучению магии призыва, чтобы вернуться на родину. Я не знаю где именно эта её родина, мне это просто не интересно.
Для меня со словом «родина» связаны не слишком приятные воспоминания. Так что, особого сочувствия к Нанахоши–доно, так сильно стремящейся вернуться домой, у меня не было. У учителя тоже, чьей родиной было королевство Асура, были о нём весьма неприятные воспоминания.
И всё же мастер изо всех сил старался помочь Нанахоши–доно. Когда Нанахоши–доно пережила срыв, он взял её к себе домой, чтобы ухаживать за ней. А когда Нанахоши–доно поразила неизлечимая болезнь, сделал всё, чтобы отыскать лекарство и даже отправился за ним на Демонический континент.
Я тоже помогал. Почему–то я вовсе не был против этого. Если мастер хочет заняться этим, то я должен помочь мастеру, я не задумывался о чём–то более сложном. Тем не менее, я не понимал, почему мастер так стремится помочь Нанахоши–доно.
Примерно в то время я начал меняться. Неожиданно я сам начал думать о доме. Эта одержимость Нанахоши–доно идеей вернуться на родину без сомнения оказалась заразительной. Хотя о королевском дворе Широна у меня были не лучшие воспоминания, меня начала терзать тоска по дому.
Я много думал об этом. О королевстве Широн. И когда пришло письмо с просьбой о помощи от Пакса, моё решение было мгновенным: «Я иду».
На самом деле я люблю свою родину. И я должен защитить её, если это необходимо. В таких обстоятельствах я обязан пойти. Таковы были мои мысли.
Теперь всё иначе.
Тогда, в крепости Карон, когда мастер уговаривал меня вернуться с ним домой, моё сердце дрогнуло. Я захотел вернуться с ним. Положение в стране выглядело неплохим, и я мечтал снова делать кукол с мастером, радуясь жизни. Но я не мог. В голове крутилась лишь одна мысль «Я не могу вернуться назад».
«Я хочу помочь Паксу, потому что он мой младший брат».
Это была просто отговорка, спонтанно придуманный предлог. Я сказал это лишь затем, что думал, что это убедит учителя.
Но по какой–то причине всё так и вышло. Я не знаю почему. Было ли у вас такое, что ложь, сказанная когда–то в прошлом, однажды вдруг становилась правдой?
Когда Пакс спрыгнул, когда я увидел его труп, внезапные воспоминания пронеслись в моей голове. Это было на празднике устроенном вторым принцем.
Я не помню, что это был за праздник. Это было совершенно необязательное событие. Я даже не помню, почему я тогда был там.
Единственное что я помню, это что тогда ещё совсем юный Пакс сидел со мной рядом.
Это всё случилось ещё до появления Рокси–доно. Думаю, Паксу тогда не было и десяти.
Мы даже не разговаривали. Просто сидели рядом. Хотя было ощущение, что Пакс хотел мне что–то сказать. Мне всё это казалось слишком надоедливым, так что я даже не поворачивался и не смотрел в сторону Пакса. Так что у него даже не было шанса начать разговор. В некотором смысле, я просто игнорировал его. Хотя мы даже ещё не начали общаться, я уже игнорировал его.
Когда я поднял мертвое тело Пакса, я вдруг подумал. Почему? Почему я не мог сказать ему хотя бы пару слов тогда?
В тот момент всё вдруг стало кристально ясно. Пришло понимание. То необъяснимое поведение мастера, почему он так вёл себя с Нанахоши–доно — я всё понял.
Вероятно, для мастера она была словно сестра. Почему я не понимал этого раньше? Пусть даже у него уже есть настоящие сестры. То как он ведёт себя с сёстрами и с Нанахоши–доно, очень похоже. Пусть даже есть некоторые отличия, всё равно это очень похоже. То как он присматривает за ними и, если что–то случается, тут же бросается на помощь, всё это до боли похоже. Для мастера забота о Нанахоши–доно, это словно забота о сестре.
Но почему я помогал ей? А после того как помог, почему начал думать о родине? Почему, когда пришло письмо от Пакса, я сразу решил вернуться домой, несмотря на все возражения окружающих. Почему после битвы за форт Карон я решил, что должен спасти Пакса? Почему мне сразу на ум пришла такая подходящая ложь? Почему эта ложь кажется такой пугающе правдивой?
Я понял. Я всё наконец понял. Как всё это связано.
Но было уже поздно. Я не должен был осознать это так поздно. Пакс мёртв. Я не смог помочь, как мастер.