Река голубого пламени

Уильямс Тэд

— Вы слишком сурово себя судите. А я не считаю вас сумасшедшей. Как раз наоборот, мне бы очень хотелось, чтобы большинство людей, с которыми мне приходится работать, были бы столь же здравомыслящими, как и вы.

— Возможно. — Она рассмеялась. — Но не говорите потом, что я вас не предупреждала. Вижу, вы уже собрались уходить. Дайте мне сперва запереть Мишу, и я вас провожу.

Пока она заманивала проснувшегося и возбужденного песика на кухню, чтобы запереть его там на пару минут, Рэмси подкрался к камину, взял с полки фотографию и перевернул ее лицом

вверх. На него злобно уставились черные глаза-пуговки дядюшки Джингла.

— Какой он отвратительный, верно? — спросила Ольга, возвращаясь в гостиную. Рэмси виновато вздрогнул и едва не протянул ей фотографию — как ребенок, застуканный за кражей варенья.

— Я лишь…

— Не хочу больше на него смотреть. Находиться внутри него уже само по себе противно. Возьмите ее, если хотите.

Рэмси попробовал вежливо отказаться, но как-то вышло, что, когда они попрощались и он вел машину по окаймленным деревьями улицам, стараясь вспомнить дорогу к выезду на автостраду, дядюшка Джингл стоял, прислоненный к сиденью рядом с ним, и ухмылялся наподобие кота, только что пробравшегося в птичник.

Якубиан с удовлетворением отметил, что в воздухе витает некоторая тревога.

— Это позор! — заявила Имона Дедобланко, раздраженно дернув головой богини-львицы и блеснув клыками. — Прошло уже несколько недель, а неполадки до сих пор не устранены. А если что-либо произойдет?

— Произойдет? — Осирис повернулся к ней. Его лицо, как всегда, скрывала маска, однако движения казались более медленными, чем обычно. Якубиан решил, что ощущает в Старике некую отрешенность. Будь он вражеским генералом — кем он в некотором смысле и являлся, — Якубиан сказал бы, что у противника больше нет желания продолжать сражение. — Что вы имели в виду, говоря «что-либо произойдет»?

Львиноголовая богиня едва сдерживала ярость;

— А что я, по-вашему, имела в виду? Не прикидывайтесь идиотом!

Отсутствие очевидной реакции на такое нарушение протокола было впечатляющим: звериные лица-маски сидящих вдоль стола египетских богов, которыми их наделил хозяин, сохраняли осторожный нейтралитет, словно они наблюдали за перебранкой лишь с вежливым интересом, но Якубиан знал, что черта перейдена. Он взглянул на Уэллса, чтобы разделить с ним этот скромный триумф, но желтое лицо технократа было столь же непроницаемым, как и лица остальных.

— А что, если один из нас умрет? — продолжила богиня-львица, — Если случится какое-нибудь происшествие, пока мы вынуждены здесь торчать и дожидаться подачек, как крестьяне, стоящие в очереди за хлебом?

Корни ее гнева внезапно стали очевидны. Она, подобно большинству присутствующих, скорее всего, никогда не покидала безопасных стен своей крепости, где круглосуточно находился медицинский персонал высочайшей квалификации. Ее не терзал чрезмерный страх за свою безопасность или здоровье. Имона Дедобланко была в ярости, потому что ее заставили ждать.

Старик пошевелился, но Якубиану и сейчас его поведение показалось странным. Неужели Жонглер не понимает,

что и многие другие члены Братства тоже теряют терпение? Генерал с трудом сдерживал удовольствие. После всего, что они с Уэллсом сделали, чтобы свергнуть старую сволочь, и без всякого результата, теперь, похоже, им остается лишь сидеть и ждать, пока председатель сам подпишет прошение об отставке.

— Моя дорогая леди, — ответил Осирис, — вы поднимаете слишком сильный шум из-за небольшой задержки. Произошло лишь несколько мелких неполадок — ничего удивительного, если принять во внимание, что мы создаем для человечества самый большой прорыв со времен открытия огня.

— Но что такое эти землетрясения? — вопросил Собек, бог-крокодил.

— Землетрясения? — не понял Осирис. — О чем вы говорите?

— Как мне кажется, мистер Амбодулу говорит о неполадках в системе, которые мы обсуждали в прошлый раз, — спокойно произнес Уэллс. Лимонно-желтое лицо мемфисского бога-творца Пта с постоянно застывшей на губах полуулыбкой подходило ему идеально. — «Спазмы», как я их назвал. Недавно мы зарегистрировали повышенное их количество по сравнению со средним значением, когда выводили систему полностью в режим онлайна.

— Да называйте их как угодно, — буркнул крокодил. — Я знаю лишь, что сижу в своем дворце в вашей Сети — дворце, который обошелся мне в семнадцать миллиардов швейцарских кредитов, а вся система уселась задницей на чайник. — Даже в гневе он произнес старую британскую поговорку с гордостью. — Вывернулась наизнанку. Сплошные цветные пятна, огоньки, и все ломается. Так что не говорите, будто это всего лишь какой-то спазм в системе. Это скорее напоминает сердечный приступ!

— Мы все вложили в проект очень серьезные средства, — холодно проговорил Осирис. — Но ничто не дается легко. Вы слышали Уэллса… то есть Пта, Это лишь часть родовых болей. Система — очень и очень сложный механизм.

Якубиан едва не вышел из себя от волнения. Старик назвал одного из присутствующих его реальным именем, а не египетской кличкой! Он явно теряет контроль — в этом нет сомнений. Генерал осмотрелся, невольно ожидая увидеть трещины в массивных гранитных стенах или свет вечных сумерек, сочащийся сквозь прорехи в крыше Западного дворца, но, разумеется, виртуальный мир не изменился.

«В этом вся суть дерьмовой виртуальной реальности, — подумал он. — Она так похожа на армию какой-нибудь из стран третьего мира — сплошная бронза и парадная форма, и не замечаешь ничего, пока не приходишь в очередной раз в часть, а казармы и штабная комната пусты, потому что все вояки сбежали в горы к повстанцам.

Кроме офицеров, — подумал он с мрачным юмором, — которые бегут к границе, на шаг опережая следователей военного трибунала. Как побежим мы все, если эта штуковина когда-нибудь начнет разваливаться слишком быстро». Очень хотелось отпраздновать любое событие, которое выглядело как крах Старика, но даже такой ненавистник Жонглера, как Дэниел Якубиан, знал — нельзя допустить ничего, что угрожает самому проекту Грааль.